- Что-то еще?
- Так точно. Помимо всего прочего, князь поставит дело таким образом, чтобы в мирное время оружейные заводы приносили казне доход. А умелые мастеровые не уходили с производств, в поисках лучшего заработка.
Вот это императору понравилось сразу.
- Доход? Каким же это образом?
- Позвольте...
Папку наконец-то открыли, словно невзначай отодвинув еще дальше от докладчика.
- На Сестрорецком заводе будет налажена выделка разнообразного мерительного инструмента, оснастки для станков и прочего инструментального хозяйства. Потребность во всем этом - колоссальнейшая! Тульский завод будет выделывать станки, ручной инструмент и охотничье оружие по лицензиям князя. Ижевский - ручной инструмент и пистолеты по его же лицензиям - ренту он назначает сущий мизер, я проверял.
- Станки, это хорошо. Вот только откуда взять мастеровых, которые их будут делать?
- Осмелюсь заметить, государь, на Тульском заводе уже есть небольшое производство - исключительно для собственных нужд. Его расширят, обустроят всем необходимым, а недостающие рабочие руки обеспечит Александр Яковлевич.
- И об этом подумал? Гм. Ну хорошо. Что же хочет князь за свои труды? Надеюсь, вы помните, что казна испытывает большую недостаточность средств?
- Ни на минуту не забываю, государь!
Действительно, кому как не военному министру знать состояние казны? Его ведомство словно бездонная бочка проглатывало любые суммы, ассигнованные правительствующим сенатом - проглатывало, и просило еще. Потому как ни на что толком их и не хватало. И это только армия - а ведь у государства Российского есть еще флот! Вот уж куда деньги уходили, как в черную дыру...
- В том и привлекательность сего предложения, что часть платы просят не деньгами, а казенными землями.
Из папки извлекли еще один лист. И опять ненароком ее сдвинули. От себя.
- Ряд пустующих земель рядом с Москвой... Во Владимирской губернии, рядом с городом Ковров. И в Оренбургской губернии, недалеко от города Челябинск.
С особым удовольствием глава военного ведомства огласил оценочную стоимость земель, составившую почти семь миллионов рублей на ассигнации.
- Полная стоимость всех работ по трем заводам составляет порядка двадцати двух миллионов. Двадцать два минус семь... Хороший итог, государь. Оставшиеся суммы князь готов получать с большой рассрочкой, в течении следующих пяти лет.
На лице императора проявилась тень сомнения. Уж больно выгодные условия предлагает один из его подданных. В чем подвох, непонятно. Но он точно есть. Просто должен быть!
- Он называл срок исполнения своих обязательств?
- Да, все те же пять лет. Если мне только будет дозволено высказать свое мнение - я нахожу предложение князя Агренева весьма своевременным, и крайне выгодным для государственных интересов, государь.
Александр Третий погрузился в тягостные раздумья, совершенно машинально оглаживая свою лопатообразную бороду. Затем негромко заметил:
- Винтовки армии нужны уже сейчас, а не через пять лет. Сейчас! Опять французам кланяться прикажете?
- Никак нет! Я предлагаю разместить крупный заказ на Сестрорецкой оружейной фабрике князя Агренева. Он лично заверил меня в том, что его предприятие в состоянии поставить казне до пятисот тысяч винтовок в год, причем на тех же условиях и по той же цене, что и казенные заводы.
- Надо же! Молодец тезка. Значит, говорите, полмиллиона в год?
- Так точно! Более того, часть платы за этот заказ князь готов принять снимаемыми с вооружения винтовками Бердана.
В первый раз за весь разговор Ванновский увидел недоумение на лице обожаемого монарха.
- Зачем они ему?
- Как я понимаю, он собирается переделывать их в дробовики и продавать. Дешево, надежно, практично - в Туле многие занимаются подобным.
- Ну-ну.
Царь еще немного помолчал, затем величаво-небрежным движением смел со стола папку, кинув ее в верхний ящик. Петр Семенович осторожно выдохнул - верхний, значит, государь действительно заинтересовался. Вот если бы (не дай бог!), доклад положили в нижние ящики стола - тогда решение по ним можно было бы ждать месяцами
- Ну что же. Я подумаю над этим предложением!
Блики яркого огня метались по мрачному, страшному, но вместе с тем удивительно сухому подземелью - метались, слабо дрожа на свежих изломах известняка и заставляя тускло посверкивать металл узких рельс. Лучи света, извергаемые двумя фонариками, все глубже и глубже погружались в природный провал в земле, и вековечная тьма с неохотой пропускала непрошенных гостей сквозь себя. С тоской вспоминая при этом свою лучшую подругу, ушедшую, похоже, навсегда - Тишину. Ох уж эти беспокойные людишки...