«Опять будет вымогать пожертвования на свой Музей изящных искусств!».
Остановившись и немного поразмыслив, аристократ печально вздохнул. Слишком много интересных ему людей будет на этом приеме, так что тут не до чистоплюйства — личные знакомства на пустом месте не появляются. Но как же неохота идти! Поймав экипаж и усевшись на чуть припорошенный снежинками диванчик, Александр вспомнил про оставленную в кабинете газету, затем мысли его перескочили на его императорское высочество Алексея Александровича, его стараниями потерявшего небольшую, но очень важную для любого мужчины часть организма. Настроение вновь повысилось до отметки «отлично», а в голове сами по себе стали появляться идеи насчет ущерба для тушки знатнейшего и именитейшего мужеложца Российской империи.
«Впрочем, его и без меня вполне прекрасно взорвут эсеры. Карета вдребезги, самого на клочки, голова на одной крыше, ноги на другой, кишки на третьей…».
— И чего это я так на него взъелся? Милейший же, в сущности человек!
Но оглянувшийся на его тихие слова извозчик услышал совсем другое:
— Большой Харитоньевский переулок, голубчик, да побыстрей.
Довольно поздним утром воскресного дня, напротив трехэтажной громадины Московского Александровского женского института остановился потертый фаэтон.
— Благодарствуем, вашсиясво!..
Упрятав серебряную монетку куда–то в недра своего темно–синего извозчицкого кафтана, водитель рыжего мерина замер в ожидании нового клиента — а его недавний пассажир, поддернув рукава своего дорогого пальто и мельком оглядевшись по сторонам, направился к входу в учебное заведение.
— Господин?..
— Князь Агренев с визитом к воспитаннице Ульяне Вожиной.
— Извольте немного обождать, ваше сиятельство.
Впрочем, ожидания как такового почти что и не было — две минуты спустя пожилой швейцар принял на руки верхнюю одежду аристократа, а подошедшая классная дама легким жестом пригласила попечителя одной из ее учениц следовать за собой.
— Bonjour, oncle Sacha.
— Bonjour, Ouliana.
После обмена приветствиями молодой аристократ повернулся к и не подумавшей оставить их наедине классной даме, с легким недоумением вздернув правую бровь:
— Madame?..
После чего та все же соизволила отойти на несколько шагов в сторону.
— Держи, красавица.
Вручив девочке небольшое письмо от Савватея и дюжину фотокарточек, на которых счастливый отец то крепко обнимал любимую супругу, то неловко, но очень бережно держал на руках трехмесячного сына, крещеного Александром (командир, вы не думайте чего, это в честь дедушки Марыси!), попечитель тактично отвернулся, рассматривая зал для свиданий с посетителями.
«Ну что сказать, миленько. Вроде бы, в прошлый раз шторы были темно–зелеными? И горшки с цветами располагались как–то по–иному. Ох уж эти женские забавы с вечными перестановками и изменениями в интерьере!».
Впрочем, разглядывания довольно скоро пришлось прекратить: услышав влажные похлюпывания покрасневшего носика, лощеный тут же присел рядом, бросив предостерегающий взгляд на встрепенувшуюся классную даму. Слегка прижал к себе юную Вожину, ловким жестом вытянул из кармашка белоснежный платок…
— Возьми.
— Благодарю вас, у меня свой.
Спрятав платок обратно, князь нахмурился в искреннем недоумении.
— Как учеба?
Покосившись на классную даму, ученица с готовностью призналась:
— Юлия Сергеевна мною довольна, а один раз похвалила и сама мadame инспектрисса.
— Это радует. Успокоилась? Вот и хорошо. Как твои соученицы, подружилась ли ты с кем из них?
— Пока еще нет.
Недоумение аристократа медленно переходило в недовольство.
— Тебе здесь нравится? Нет ли каких жалоб?
— Благодарю, нет. Разве что?.. А почему меня перестал навещать дядя Гриша?
Наблюдая за тем, как тонкие девичьи пальчики нервно теребят набравшийся слез платок, оружейный магнат медленно, словно бы в раздумье ответил:
— Ему пришлось уехать в деловую поездку. Надолго.
— Вот как.
Немного помолчав, мужчина с легким интересом спросил, чем же заполняет свободное время его подопечная.
— Мы рисуем, вышиваем, вяжем, читаем, иногда занимаемся хоровым пением, разучиваем песни, романсы и стихи.
«А побегать–попрыгать, побеситься вдоволь?».
— Не обижают ли тебя другие воспитанницы?
— Нет, что вы!..
«Опять ложь».
— Хорошо. Теперь, пожалуйста, посмотри прямо на меня.
Мягко забрав письмо и фотокарточки, Александр едва заметно улыбнулся:
— Я рад, что ты такая способная ученица. По крайней мере, лгать тебя уже научили.