— Хоп! Пять минут перерыв.
Победитель тут же просиял довольной улыбкой и протянул руку, помогая подняться жестоко, и главное быстро «убитому» супротивнику. Трое казачков подошли уже достаточно близко для того, чтобы услышать недовольное, и немного непонятное ворчание проигравшего:
— Зато я в стрелковке лучше!
— Да кто бы сомневался. Но пятерку ты мне вынь да положь, хе–хе!
— Жадюга!..
— На том стою.
— Кхм?..
Новоприбывшие дружно повернули головы, и с нарастающим интересом (хотя, казалось, куда уж больше!) уставились на подошедшего к ним мужчину. В запыленной и измятой форме, с голым лицом (впрочем, усы отсутствовали как минимум у трети присутствующих на воинском поле бойцов), и с еле заметным мазком грязи на шее. Вдобавок, в его глазах светилось явное узнавание — хотя до сего дня они видеться ну никак не могли.
— Чем могу помочь?
Самый старший из гостей Сестрорецка вздохнул про себя (ну опять, то же самое мочало — начинай рассказ сначала) и повторил все, что говорил сторожу у ворот и его начальнику.
— Главного?.. Хм. А какого именно? У нас на фабрике главных много. Есть по станкам, в столовой есть главная, над кладовщиками, над грузчиками…
— Да нет, я ж говорю — нам самый главный нужен. Грегорей Дмитрич Долгин! Дело у нас до него.
Мужчина понимающе и уважительно покачал головой, принимая свою оплошку:
— То–то я смотрю, вы так на него похожи. Родственники, значит?
Еще раз качнул головой и сожалеющим тоном выдал:
— Григорий Дмитриевич вернется в Сестрорецк только послезавтра. Вы можете пока подождать, места в гостинице я вам обеспечу. Или сказать мне — может и смогу чем–то помочь в этом вашем деле.
Парни переглянулись.
— Ну?.. А что, вы и есть испедиторы?
— Они самые.
Видя, как они мнутся в сомнении, мужчина слегка изменил осанку, и малость построжевшим голосом представился:
— Старший экспедитор Демид Сошников.
Вопросительно посмотрел…
— Дмитро.
— Василий.
— Петр.
И удовлетворенно кивнул:
— Так что за дело у вас?
Уже без сомнений и сопутствующих им колебаний, двадцатипятилетние казачки признались. Что все они, как один, желают поступить на службу в Отдел экспедирования. С чем, собственно, и прибыли к двоюродному брату.
— Угум.
Сошников как–то странно скосил глаза влево, где отдыхали от трудов мордобойных его подчиненные, и почти без паузы кивнул:
— Можно попробовать. Пройдете собеседование, лично замолвлю за вас словечко перед Григорием Дмитричем.
Жилистые станичники опять запереглядывались:
— Как–то оно?.. Гхм. А что за собеседование такое, старшой? Ты уж растолкуй, сделай милость.
— Да просто все. Выйдете в круг, против вас один из моих ребятишек встанет. Как его носом в пыль макнете, ну или там юшку пустите — все, собеседование прошли.
Петр довольно улыбнулся, орлом поглядывая по сторонам — почесать кулаки о достойного противника он любил. И умел. Многочисленные дядьки (среди которых был и отец двоюродного брата Грегорея), иногда батька, а временами так даже и сам дед — все они на совесть вдолбили в него трудную казацкую науку, так что предстоящего, хе–хе, «собеседования» он не боялся. И в спутниках своих был крепко уверен. Да и то сказать — им ли, потомственным воинам, бояться вчерашних крестьян? Пусть и поднахватавшихся кое–каких ухваток? Нет, кровь казачья не водица…
— Ну, эт можно.
— Хоп!
Отдыхающие в теньке экспедиторы тут же выстроили круг, с интересом приглядываясь к соискателям должности. Отметили поразительное сходство облика с господином главным инспектором, прошлись по фигурам, оценили определенную плавность и легкость движений…
— Кто первый, ты? На вот, одень.
Пока казак натягивал на руки перчатки толстой кожи, старший экспедитор коротенько перечислил все правила предстоящей «беседы»:
— Не калечить.
Почти не глядя, ткнул пальцем в молодого (пожалуй, даже помладше их самих) экспедитора, тут же сделавшего пару шагов вперед:
— Готов?
Петр покрутил головой и плечами, чуток разминаясь, несколько раз сжал–разжал кулак, привыкая к перчаткам, и плавно протанцевал–шагнул в круг, сделав все те же два шага.