— Есть и еще дурные вести? — спросил он, и голос его, едва окрепнув, снова сорвался.
— Очень дурные, — ответил я. — Вот что он сказал сегодня вечером мистеру Генри: «Я не знал женщины, которая не предпочла бы меня тебе и которая не продолжала бы оказывать мне предпочтение».
— Я не хочу слышать ничего плохого о моей дочери! — закричал он, и по той поспешности, с которой он прервал меня, я понял, что глаза его были далеко не так слепы, как я предполагал, и что он не без тревоги взирал на осаду, которой подвергалась миссис Генри.
— Я и не думаю оскорблять ее! — воскликнул я. — Не в этом дело. Эти слова были обращены в моем присутствии к мистеру Генри; и если вам этого недостаточно, — вскоре были сказаны и другие: «Ваша жена, которая в меня влюблена».
— Они поссорились? — спросил он.
Я кивнул.
— Надо скорей пойти к ним, — сказал он, снова при поднимаясь в постели.
— Нет, нет! — вскричал я, простирая руки.
— Мне лучше знать, — сказал он. — Это опасные слова.
— Неужели вы и теперь не понимаете, милорд? — спросил я.
Он взглядом вопрошал меня о правде.
Я бросился на колени перед его кроватью.
— О милорд! Подумайте о том, кто у вас остался; подумайте о бедном грешнике, которого вы зачали и которого жена ваша родила вам, которого ни один из нас не поддержал в трудную минуту; подумайте о нем, а не о себе; он ведь выносит все один — подумайте о нем! Это врата печали, Христовы врата, господни врата, и они отверсты. Подумайте о нем, как он о вас подумал: «Кто скажет об этом старику?» — вот его слова. Вот для чего я пришел, вот почему я здесь и на коленях вас умоляю!
— Пустите, дайте мне встать! — крикнул он, оттолкнув меня, и раньше моего уже был на ногах. Его голос дрожал, как полощущийся парус, но говорил он внятно, лицо его было бело как снег, но взгляд тверд и глаза сухи.
— Слишком много слов! — сказал он. — Где это произошло?
— В аллее.
— И мистер Генри?.. — спросил он.
Когда я ответил, старое лицо его покрылось морщинами раздумья.
— А мистер Джемс?
— Я оставил его тело на поляне со свечами.
— Со свечами? — закричал он, быстро подбежал к окну, распахнул его и стал вглядываться в темноту. — Их могут увидеть с дороги.
— Но кто же ходит там в такой час? — возразил я.
— Все равно, — сказал он. — Чего не бывает! Слушайте! — воскликнул он. — Что это?
С бухты слышны были осторожные всплески весел, и я сказал ему об этом.
— Контрабандисты, — сказал милорд. — Бегите сейчас же, Маккеллар, и потушите эти свечи. Тем временем я оденусь, и когда вы вернетесь, мы обсудим, что делать дальше.
Ощупью я спустился вниз и вышел. Свет в аллее виден был издалека, в такую темную ночь его можно было заметить за много миль, и я горько сетовал на себя за такую неосторожность, особенно когда достиг цели. Один из подсвечников был опрокинут, и свечка погасла. Но другая горела ярко, освещая широкий круг мерзлой земли. Среди окружающей черноты все в освещенном кругу выделялось резче, чем даже днем. Посредине было кровавое пятно; немного дальше — рапира мистера Генри с серебряной рукояткой, но нигде никаких следов тела. Я стоял как вкопанный, и сердце у меня колотилось, а волосы встали на голове, — так необычно было то, что я видел, так грозны были страхи и предчувствия. Напрасно я озирался: почва так заледенела, что на ней не осталось следов. Я стоял и смотрел, пока в ушах у меня не зашумело, а ночь вокруг меня была безмолвна, как пустая церковь, — ни одного всплеска на берегу; казалось, что упади сейчас лист, это слышно было бы во всем графстве.
Я задул свечу, и вокруг сгустилась тьма; словно толпы врагов обступили меня, и я пошел обратно к дому, то и дело оглядываясь и дрожа от мнимых страхов. В дверях навстречу мне двинулась какая-то тень, и я чуть не вскрикнул от ужаса, не узнав миссис Генри.
— Вы сказали ему? — спросила она.
— Он и послал меня, — ответил я. — Но его нет. Почему вы здесь?
— Кого нет? Кого это нет?
— Тела, — сказал я. — Почему вы не с вашим супругом?
— Нет? — повторила она. — Да вы не нашли его! Пойдемте туда.
— Там теперь темно. Я боюсь.
— Я хорошо вижу в темноте. Я стояла тут долго, очень долго. Дайте мне руку.
Рука об руку мы вернулись по аллее к роковому месту.
— Берегитесь! Здесь кровь! — предупредил я.
— Кровь! — воскликнула она и отпрянула от меня.
— По крайней мере, должна быть, — сказал я. —Но я ничего не вижу.
— Нет, —сказала она. — Ничего нет. А вам все это не приснилось?
— О, если бы это было так! — воскликнул я.