— Что будешь делать?
— Приму его! — ответила Виола.
— Не боишься?…
— Я ничего не боюсь: как была, так всегда и буду смелой… Скажи этим людям, чтобы они не уходили… Возможно, они мне еще понадобятся… Я дам им еще одно поручение.
Виола Рени приказала лакею провести де Салье в большую гостиную и вышла.
Жерар поспешил спровадить бандитов.
— Ступайте, любезные, — сказал он им, — но не удаляйтесь от Пале-Рояля и приходите сюда через час…
— Слушаемся, граф! — ответили Рысь и Купидон и, низко кланяясь, вышли из комнаты.
Не успев перешагнуть порог, они остановились, разом посмотрели друг на друга и громко засмеялись.
— Нам идти недалеко, кум! — сказал Купидон.
— К его высочеству, который с нетерпением нас ожидает! — ответил Рысь. — Второе издание тех же известий…
— Второй экземпляр туго набитого кошелька!… Вот валит-то! Меня только одно коробит…
— Что такое?
— Называть господином графом этого мошенника Фламеля, который говорит с нами теперь с высоты своего величия, тогда как недели две тому назад мы вместе пили.
— Это ничего! Когда он опять попадет в грязь, тогда мы ему не будем кланяться! Идем к регенту!
Виола Рени подошла к зеркалу гостиной, в которую приказала ввести де Салье. Она была бледна и дрожащей рукой поправляла волосы.
— Господин маркиз де Салье! — провозгласил лакей.
Маркиз вошел с шляпой в руках, едва наклонив голову.
— С этой минуты, — обратилась Виола к лакею, — моя дверь заперта для всех… Вы поняли? Я никого не принимаю.
«Она здесь повелевает!» — подумал де Салье.
Горькая улыбка скривила его губы, и маркиз быстро надел шляпу на голову.
— Вы желали видеть меня… Я приняла вас… — начала Виола, нахмурив брови… — Что хотите вы мне сказать?
Ее спокойствие и хладнокровный тон вывели маркиза из себя, но он удержался. Сердце его сильно билось, глаза метали молнии.
— Я стою перед вами, сударыня, — сказал он глухим голосом, — и вы осмеливаетесь смотреть мне в глаза!… Вы не дрожите передо мной! И вы не боитесь!
— Бояться?… Но кого же? — с презрением спросила Виола. — Вас, может быть?… Вы шутите! Неужели вы в самом деле считаете себя опасным? Если это так, то вы ошибаетесь. Мне достаточно одного жеста, чтобы вас арестовали…
— В самом деле, и вы осмелитесь сделать это?
— Я дочь регента, — продолжала Виола, — не забывайте об этом. И помните, что со мной не говорят со шляпой на голове.
— Безумная!…
— Шляпу долой!… Шляпу долой!…
Так как маркиз стоял без движения, со скрещенными руками на груди, то Виола подошла к нему, сорвала с него шляпу и бросила ее на пол.
— А! — закричал маркиз с угрожающим жестом. — Презренная тварь!.
— Еще слово, и я позову людей…
— Зовите! Я хочу этого! Здесь же, при ваших лакеях, я сорву с вас маску и обличу вас!… Здесь же, на этом самом месте, перед всеми я громко скажу: «Это гнусное существо солгало, украло чужое имя, чтобы приобрести себе положение в свете, чтобы разбогатеть! Она была моей женой, ей было недостаточно изменить мне, она хотела еще убить меня! Я сам был ей судьей, но дьявол вырвал ее из рук смерти! Она преисполнена порока и лжи. Она вас всех обманула! В ее жилах нет ни одной капли благородной крови! Она дочь цыганки! Ее зовут Хильдой, она дочь Гильоны, а не Диана де Сен-Жильда, дочь регента!»
«Он все знает», — подумала взволнованная Виола.
— Я все угадал, сударыня, — продолжал маркиз, — у меня полны руки доказательств… Вы сказались дочерью регента, и вы украли имя Дианы де Сен-Жильды. Это письмо у меня. Я сам передам его тому, кому оно предназначено! Вы считаете себя сильной, потому что рассчитываете на свою хитрость… Но я сильнее вас: на моей стороне правда! Вас пощадили пожар и яд… Но я не пощажу вас, сударыня! Довольно вам торжествовать! Выслушайте меня… Вот вам моя воля: я не хочу раздавливать змею, немедленно уезжайте и никогда не возвращайтесь сюда! Клянусь вам, если вы завтра же не исчезнете, я выдам вас регенту!
Виола слушала, улыбаясь, бледность ее прошла, и она ответила совершенно спокойно:
— Ступайте к регенту, никто вас и не думает удерживать!… Отдайте ему письмо графини. Обличите меня… Докажите ему, что я Хильда, дочь Гильоны, а не Диана де Сен-Жильда. Виола или Хильда, как хотите, ответит Филиппу: «Да, это правда, ваше высочество, я обманула вас… За это я заслуживаю тюрьму, но де Салье, двоеженец, заслужил эшафот!» Что думаете об этом, господин маркиз?
— О, подлая! — воскликнул де Салье. — Вы еще осмеливаетесь говорить про двоеженство?