– Каждое ваше слово, – кивнул д’Орг.
– Тогда к чему нужен весь этот маскарад с переводчиком? – в голосе Корвина послышались рычащие нотки.
– Военная хитрость. К тому же, наблюдать за вами довольно забавно.
– Тогда почему сейчас выдал себя?
– Потому что вы все равно унесете этот секрет в могилу. Кто из вас меня убил в прошлый раз?
Корвин > Шардон: Даже не думай признаваться!
Шардон > Корвин: И не собирался. У нас тоже есть свои военные хитрости.
Корвин > Шардон: Это выражение не так используется.
Корвин > Шардон: Забей…
– Этих двоих, – барон д’Орг указал стражникам на Корвина и Шардона, – бросить в темницу. Но сперва ты, Рыжий Лис, передашь с мрачным капитаном послание своему войску, чтобы они убирались прочь. Если через час приказ не будет выполнен – вы познакомитесь с моими палачами!
– Я не мрачный, я – Угрюмый, – огрызнулся начальник гвардии, но написанную Шардоном бумагу все же взял, и устный приказ повторил в точности.
– Почему он, а не я, например? – поинтересовался Корвин.
– Потому что его не было с вами в прошлый раз.
– Но откуда ты знаешь…
Корвина перебил раскатистый басистый смех вождя орков:
– Ха-ха… Да вас видела сотня моих воинов! И все мне рассказали, едва я вернулся из мира духов. И хоть я сам ничего не помню о вашем прошлом визите, но знаю о каждом вашем шаге, жесте или слове. Ты не шибко умный, бессмертный…
– Да уж… а с виду, ну типичный же орк! Сильный и… очень сильный… – прошептал игрок.
– В камеру их. Аудиенция закончена.
Тюрьма в замке Дорг была отстроена даже лучше, чем у барона де Скандаля, который хоть и полагался на свое зелье, но все же любил запереть десяток-другой каких-нибудь проходимцев, пойманных его бдительной тайной службой.
Правда, это сказалось на количестве камер, но уж никак не на их качестве. По крайней мере, ни на их размер, ни на удобство 10-ый уровень Тюрьмы не оказал никакого влияния. Все тот же лежак без одной ножки, крысиная нора, дырявая миска, исцарапанная стена и прочие знакомые Шардону элементы декора.
И лишь одинокий стражник расхаживает снаружи.
– Я так понимаю, ты будешь выбираться отсюда как обычно, через кладбище в Заповеднике или в вашем клановом замке, мой бессмертный друг? – обратился барон к Корвину, который сидел в соседней камере, через стену…
– Как раз над этим…ух… работаю… – отозвался бессмертный.
Судя по хриплому голосу и сбившемуся дыханию, тот явно был занят каким-то физическим трудом. Правда, стража никак не реагировала на эту его активность.
– …чем и тебе тоже советую заняться, ух… – продолжил игрок, – Для таких как ты не работает двухдневный лимит на ограничение свободы, ух-х-х. Так что это твой единственный способ отсюда выбраться, если только кто-то не вздумает тебя освободить, и не возьмет замок штурмом… Ух-х! Но после того что мы… ух… с тобой видели под стенами Барги… ух… это… ух…
– Это чистое самоубийство для всех, кто пойдет на такой риск, – закончил за него «непись».
– У-ух… То есть, ага. Ну что, ты готов? Давай дружно, на счет «пять». Раз… два…
Архивация данных: завершено.
Архивация и шифровка алгоритмов: завершено.
Архивация и шифровка дополнительных модулей: завершено.
Шифровка и копирование директив: завершено.
Создание «спящего» алгоритма: завершено.
Установка паролей: завершено.
Коррекция поведенческой модели: завершено.
Создание базовой вводной инструкции: завершено.
– Да, я готов.
Убедившись, что все данные, составляющие его сущность, и все накопленные за эти недели виртуальной жизни знания и навыки продублированы и зашифрованы, Шардон достал свою верную боевую сковородку, и ее «боевая» часть окуталась пламенем.
– Три… Четыре…
– Пять!
Первый удар, как обычно, оказался критическим – так работала механика при умышленном нанесении урона самому себе. Тогда как случайный, наоборот, снижался втрое, оберегая неуклюжих обитателей «Мира Фантазий» от нечаянного членовредительства, например, при крафте – и такое тоже случалось.
Крит! Шардон наносит вам 55 урона. Здоровье: 220 из 275.
Получен эффект «Горение». 5-20 урона огнем раз в 20 секунд. Длительность: 1 минута.
– Эй! Ты какого чертополоха творишь! – раздался вдруг голос Корвина.
И доносился он не из-за стены, а прямо за дверью. Озадаченное лицо бессмертного маячило за решетчатым окошком.