Обычно «Переливание крови» использовалось для лечения – расходуя здоровье донора, оно восстанавливало его цели, одновременно перенося на нее и все бафы, что висели на целителе.
А также дебафы и болезни, за исключением травм и проклятий.
Разумеется, никакого лечения не произошло – «пациент» и так был здоров. А вот перенесенные эффекты «Отравления» и «Сильного кровотечения» теперь убивали самого Феникса, причем, очень быстро. И, судя по его реакции, к такому повороту событий тот оказался не готов. Он попытался уйти в невидимость, но каждое срабатывание яда или кровотечения снова снимало с него эффект маскировки.
– Да я же тебя из-под земли достану, тварь! – хрипел убийца.
Точнее, шпион с довольно странным билдом, таким же нежизнеспособным, как и у торговца из их непонятной троицы.
– Передай Алексу, что я хочу с ним поговорить. Буду ждать его через два часа в «Сахарной косточке». У меня к нему деловое предложение.
– Какому еще Алексу?
– Единственному, у которого в вашей шайке есть мозги.
– Я т-тебя запомнил, коз-зел, – лицо Феникса было смертельно бледным, и жить ему оставалось всего пару секунд: доты почти сделали свое дело.
– Ты лучше слова мои запомни и передай Алексу. Понял?
– Пи-и-и…
Закончить игрок не успел. Он захрипел, схватился за горло и рухнул замертво.
– Сам ты «пи-пи-и», – передразнил его Зеленкин и злобно пнул тело шпиона в бок, – Пришлось из-за тебя «Спас-брасок» юзать, а у него откат трое суток!
Целитель пару раз кастанул «Быструю перевязку» и, уже не опасаясь за свое здоровье, присел рядом с трупом, чтобы его тщательно обыскать. Разумеется, в меру своих скромных умений и параметров…
Замок Сканд, Конюшни
– Я еще раз спрашиваю, кто ты такой, и что здесь делаешь.
– Помогаю этой леди расстегнуть корсет, – отозвался Шардон.
От подобной наглости, барон аж поперхнулся и побагровел:
– Что-о-о?!
– Корсет. Это такая разновидность женской экипировки…
– Молчать! Я знаю, что такое корсет! Зачем ты раздевал мою жену?
– Ваша супруга сама попросила меня о помощи. Вот я и…
– Заткнись! А вы, двое, чего улыбаетесь, а? Здесь происходит что-то смешное?
– Никак нет, господин барон! – вытянулись по струнке стражники, и их лица стали совершенно каменными, ничего не выражающими.
– Крюкс, что скажешь?
– Этот господин не лжет, – отозвался стражник, который стоял справа и носил офицерские нашивки, а так же серебряный символ дознавателя.
– Ты вообще кто такой, помощничек? – де Скандаль снова повернулся к Шардону.
– Меня зовут барон де Шардон… – начал, было, представляться тот, но его перебила баронесса.
– Это наш… наш… наш новый… э-э-э, – он бросила умоляющий взгляд на своего любовника по переписке, – наш новый пивовар, вот!
– Кто-то?
– Пивовар. Старого я уволила, потому что его пиво больше было похоже на ослиную мочу.
– Значит, пивовар? – Де Скандаль недоверчиво ухмыльнулся, – А почему ты представился бароном?
Шардон понял, что у Фурье не было никаких общих интересов, квестов или других связей с этим бароном, и система не стала корректировать де Скандалю «память», в отличии от его супруги.
– Так меня зовут бессмертные, потому что мне принадлежит сеть трактиров «Пивной Барон».
– Крюкс?
– Он снова говорит правду, господин барон. Или совершенно уверен в этом.
– Значит, пивовар, говоришь? Может, еще скажешь, что и борода у тебя настоящая, а?
– Ай! – отозвался Шардон, которого, повинуясь словам барона, второй стражник схватил за бороду и резко дернул.
«Неписи» в игре не испытывают боль, потому что у них нет ни рецепторов, ни нервной системы. Эффект болевых ощущений для неигровых персонажей выражался в сильных дебафах параметров, в отключении ряда умений и большинства сложных алгоритмов, отвечающих за мышление, способность лгать, анализировать и так далее. И в ответ на эти сбои, боты должны были издавать громкие звуки и запускать анимации, изображающие конвульсии, жуткие гримасы и другие хаотичные действия.
Чем и занимался в данный момент Шардон.
– Хватит! Взять его! В наручники, и тащите к винокурне. Пусть наш новый «пивовар» покажет, на что он способен!
Повинуясь приказу барона, стражники нацепили на самозванца кандалы и потащили его прочь из конюшни.
– Тебе не кажется, что ты слишком суров с нашим новым работником, дорогой?
И куда только пропала ледяная сталь из голоса этой милой, обворожительной и нежно воркующей девушки, что трепетно прижималась сейчас к плечу своего мужа?