Итак, приблизительно можно полагать, что Федор Ростиславич женился, а следовательно, и стал ярославским князем никак не раньше 1260 или 1261 г. Если принять этот год за год начала княжения Федора Ростиславича, то в таком случае уже при Федоре Ростиславиче последовало в 1262 г. изгнание бесерменских откупщиков (дани) из Ярославля, произошедшее в то же время и в других городах Суздальской земли, и был убит в том же году в Ярославле горожанами некто Зосима, из иноков ставший магометанином и, как это большей частью бывает с ренегатами, ярым хулителем и преследователем всего христианского[238].
На страницах же летописей — и, конечно, уже как князь Ярославский — Федор Ростиславич появляется только с 1276 г. В этом году он присутствовал на похоронах князя Костромского и великого князя Владимирского Василия Ярославича[239]. В следующем, 1277 г., когда хан Мангу-Тимур собрался против непокорных ясов, в его походе принимали участие и некоторые русские князья, в том числе Федор Ростиславич. По летописному сказанию, они взяли и сожгли (в Южном Дагестане) город Дедяков или Тетяков (по Никоновской летописи, 8 февраля), после чего хан, богато одарив князей, отпустил их с честью[240].
Князья возвратились из Орды летом 1278 г. (по одним летописям — 13 июня, по другим — 12 июля). В том же году, в июле, Федор Ростиславич выдал вторую дочь за Михаила Глебовича, сына Глеба Васильковича, в то время князя Ростовского. Молодая чета венчана была в Ярославле ростовским епископом Игнатием. На свадьбе присутствовали многие князья и бояре, а также муж старшей дочери Федора Ростиславича Давид Константинович, князь Галицкий. Отец новобрачного, как сказано в летописи, «сотвори у себя пир велик в Ярославле и почти свата своего Федора Ростиславича Чернаго и княгиню его и з детми его и зятя его, Давыда Костянтиновича галицкаго и дмитровскаго, и бояр его и слуг его»[241].
Вскоре после свадьбы, а именно в начале октября, Федор Ростиславич вместе с молодым зятем отправился, неизвестно, по приказу хана или по собственному желанию, опять в Орду, чтобы принять участие в войне татар на этот раз в Болгарии «с одним славным бродягою, свинопасом, известным в греческих летописях под именем Лахана: сей человек приманил к себе многих людей, уверив их, что Небо послало его освободить отечество от ига монгольскаго; имел сперва удачу, и женился на вдовствующей супруге царя Болгарскаго, им злодейски умерщвленнаго; но был, наконец, разбит татарами и лишен жизни в стане Ногаевом»[242].
Поход был в 1278 г., а в следующем, 1279 г. в Ярославле скончалась бабка Марии Васильевны, Марина Олеговна[243]. О присутствии Федора Ростиславича в это время в Ярославле летописи ничего не говорят. Если верить последовательности в передаче фактов Никоновской летописью, он был в это время в Смоленске[244].
Старший брат Федора Ростиславича Глеб Смоленский умер еще в 1277 г.; следующий брат, Михаил, — в 1279 г. В летописях сказано, что по смерти Михаила на Смоленском столе сел его брат Федор Ярославский, но последний факт приурочивается и к 1279, и к 1280 г.[245]
В 1281 г. Федор Ростиславич возвратился из Смоленска и действовал уже в пределах Суздальской области. Зимой этого года Андрей Александрович, находившийся во вражде со своим братом, великим князем Димитрием, вернулся из Орды, где выпросил себе великое княжение; с ним прибыла татарская рать, во главе которой стояли Кавгадый и Алчедай. Дойдя до Мурома, Андрей послал за князьями Федором Ростиславичем, Михаилом Ивановичем Стародубским, Константином Борисовичем Ростовским и др.; объединившись с ними, он пошел к Переславлю: великий князь бежал, а татары начали опустошать Суздальскую землю[246].
Вернувшись из Смоленска обратно в Ярославль, Федор Ростиславич оставил в родовой отчине наместника, о чем мы узнаем из дошедшего до нас, хотя и не подлинного, договора его с рижским епископом, мейстером и ратманами касательно свободной торговли между Смоленском и Ригой. В этой грамоте, написанной в 1284 г. «на Вознесенье» (Пасха была в том году 9 апреля), в частности, сказано: «А тоу был в Смоленьске на месте на тяжи на Федорово Андркй Михайлович князь Артемии наместъник» и пр.[247]
С 1281 по 1292 г. в летописях ни разу не встречается имя Федора Ростиславича. Кажется, именно к этому-то времени всего безошибочнее и можно приурочить большую часть фактов известного сказания о пребывании ярославского князя в Орде и женитьбе его на дочери хана[248]. Это сказание хоть и отзывается (свойственной времени написания Степенной книги) риторикой и некоторыми преувеличениями, но в основе своей, несомненно, достоверно.
238
ПСРЛ. I, 204, 226; IV, 89; V, 190; VII, 163; Ник. III, 41; Твер. 402. И. Троицкий («История губ. г. Ярославля», с. 16) в высшей степени своеобразно и в ущерб исторической точности и даже правде объясняет поездку Александра Невского в Орду вскоре после изгнания татар из многих городов Суздальской земли, причем ссылается на Карамзина. Последний (IV, 55) говорит о поездке Невского в Орду для умилостивления хана за восстание городов на татар, как это и было на самом деле, — а у о. Троицкого выходит, что Александр Невский ездил в Орду по случаю убийства Зосимы, и ездил успешно: он «умел оправдать Федора перед ханом». О Федоре Ростиславиче, кстати, заметим: до 1276 г. летописи не говорят, а если и говорят о каких-нибудь событиях из его жизни, случившихся до указанного года, то говорят, так сказать, задним числом и именно под 1276 г. Г. Рогозинников (Яросл. губ. вед. 1863. № 1) в заметке «Из истории г. Ярославля (1262 г.)» высказывает предположение, что князья старались смягчить жестокость откупщиков. Конечно, всякий порядочный князь должен был заботиться об этом, но в данном случае возникает еще вопрос об участии князей в восстании городов. На это есть указания в летописях. Хотя, надо заметить, в позднейших. Так, в Ник. III, 41 говорится: «Того ж лета (6770) совет бысть на татарове по всем градом руским и по сем инии князи ж рустии, согласившеся межи собою, изгнаша татар из градов своих». А один летописец («Летописец содерж. в себе росс, историю и пр.». М., 1781) — правда, поздний и весьма искаженный издателями — говорит, что в 1262 г. по городам было «вечье на бесермены, на ясащиков. Тогда же и Зосиму убили в Ярославле, и на Устюге тогда был ясащик Буга богатырь; и взял у некоего крестьянина дщерь девицу насилием за ясак на постелю. И прииде на Устюг грамота от великого князя Александра Ярославича, что татар бити, и девка сказала (очевидно, Буге), и он пришед на вечье и т. д.» (принятие Бугой христианства и женитьба на этой девке).
241
ПСРЛ. I, 227; VII, 174; Ник. III, 65. Известие об этом событии необходимо иметь в виду при определении, конечно приблизительном, времени рождения Марии, ее вступления в брак с Федором Ростиславичем и рождения у них детей. Составитель упоминавшегося выше «Хронологического очерка» говорит под 1276 г., что Федор Ростиславич в этом году выдал старшую дочь за Давида Галицкого, но не указывает источника, на котором основывает свое показание. По расчету, какой мы сделали в тексте, едва ли могла выйти замуж раньше этого года старшая дочь Федора Ростиславича. Странно, что ее муж упомянут в числе гостей, присутствовавших на свадьбе ее сестры, а о ней летопись умалчивает.
244
Впрочем, Никоновская летопись кратко отмечает только сам этот факт, но не дает подробностей.
245
ПСРЛ. VII, 174; Ник. III, 68. В последней, конечно ошибочно, Михаил Смоленский назван Ярославичем. Воскресенская летопись говорит о смерти Михаила под 1279 г., а о занятии Федором Ростиславичем Смоленского стола под 1280 г., не упоминая совсем о смерти Марины. Никоновская летопись под одним и тем же 1279 г. говорит сначала о смерти Михаила, потом о занятии Федором Ростиславичем Смоленска и, наконец, о смерти Марины.
247
СГГД. II, № 3. Троицкий говорит, что после заключения этого договора Федор был в Орде, но это неверно. См. примеч. 255.
248
Степ. кн. I, 392–397. С этим сказанием весьма сходно житие Федора, составленное иеромонахом Спасо-Преображенского (Ярославского?) монастыря «по благословению господина преосвященного митрополита Филиппа, волею же… государя вел. князя Иоанна Васильевича всея Русии при благородном и благочестивом его сыне Иоанне Ивановиче». Житие это напечатано в «Яросл. епарх. вед.» (1875. № 37). В тех же «Ведомостях» за 1876 г. напечатано плохо составленное «Житие преп. кн. Феодора Ярославского» («Списано от Андрея Юрьева»). Здесь же укажем на труд ярославского архиепископа Нила «Ярославский Спасо-Преображенский монастырь, с присовокуплением жития св. благов. кн. Феодора, Давида и Константина» (Ярославль, 1862).