Биографии всех вышеупомянутых князей, владевших Переславлем, за исключением Всеволода Юрьевича, который по времени его жизни не входит в круг наших очерков, помещены в первом томе в числе великих князей Владимирских, каковыми были и они. Но все ли они могут считаться удельными переславскими князьями? Что касается Всеволода Юрьевича, то он за краткое время своего пребывания в Переславле (в 1175 г. сел там, а в 1176 г. избран на Владимирский стол) не успел ознаменовать своей деятельности ничем. Следующий за ним переславский князь, сын его Ярослав, действует уже вполне самостоятельно: так, он, «слушая некых льсти… мысляшеть противитися Юрию брату своему», великому князю; затем во всей деятельности Ярослава до занятия им великокняжеского стола проявляется всегда и везде полная самостоятельность. Но можно ли и его назвать удельным владетельным князем? Да и вообще с какого времени можно считать князей, сидевших в тех или других городах, владетельными? И на основании каких актов они становились самостоятельными, а следовательно, и владетельными? Решение этих вопросов не входит в нашу программу, а потому вместо ответа заметим только, что мы будем считать владетельными князьями всех удельных князей, т. е. таких, в фактическом владении которых был город, который дал название уделу и общее прозвище князьям этого удела. Таким образом, начиная со времени покорения Руси монголами, удельными переславскими князьями были:
1. Александр Ярославич Невский с 1238 по 1252 г.
2. Димитрий Александрович с 1253 по 1294 г.
3. Последним удельным князем Переславским с 1294 по 1302 г. был сын Димитрия Александровича Иван.
Иван Димитриевич
1276[20] — ум. в 1302 г
Иван Димитриевич, старший из троих сыновей Димитрия Александровича, великого князя Владимирского, начинает упоминаться в летописях с 1293 г. В этом году Андрею Александровичу удалось оклеветать старшего брата, отца Ивана Димитриевича, перед ханом, который дал ему сильное войско во главе с Дуденем; кроме того, Андрей привлек на свою сторону Димитрия Борисовича Ростовского с сыном, который был еще младенцем или отроком, брата его Константина Углицкого, Михаила Глебовича Белозерского и Федора Ростиславича Ярославского. Димитрию Александровичу не под силу было бороться с объединенными князьями, которым помогали татары, и он бежал сперва на Волок, а потом — в Псков к своему зятю, псковскому князю Довмонту[21]. Андрей и его пособник Федор Ярославский поделили волости так: первый взял себе Владимир и Новгород, а последний — Переславль-Залесский. По уходе татар Димитрий Александрович пытался пробраться в Переславль, но не совсем удачно: сам он хотя и успел бежать в Тверь, но обоз его попал в руки Андрея. Старший брат вынужден был при посредстве тверского князя просить мира, который и был заключен: Димитрий уступил Андрею великокняжеский стол, а сам удовольствовался своей отчиной Переславлем. Примирившись с братом, Андрей «возвратися в Торжок, а Волок опять возврати к Новугороду, а князь Иван Дмитреевичь сяде на Костроме»[22].
Андрей из Торжка пошел в свой Городец, а Димитрий Александрович — к Волоку[23], направляясь в Переславль[24]. Дело было, кажется, так. Когда Димитрий Александрович бежал сначала в Волок (принадлежавший ему, см. ниже), а потом в Псков, объединенные князья сочли свое дело выигранным; Федор Ярославский в награду за пособничество Андрею получил Переславль, бывший в отчинном владении Димитрия. Но когда братья примирились и Димитрий вынужден был уступить великокняжеский стол младшему брату, последний возвратил ему его отчину Переславль, из которого, следовательно, князь Ярославский должен был удалиться. Удаляясь, Федор Ростиславич, конечно, с досады, выжег этот город. Следует иметь в виду, что Волок, по некоторым известиям[25], был уступлен новгородцами Димитрию еще в 1284 г., и в нем, надо полагать, сидел сын Димитрия Иван. Но по миру, заключенному братьями, Переславль переходил к своему отчиннику, а Волок возвращался новгородцам. Потому-то, вероятно, Андрей и дал Кострому Ивану Димитриевичу[26].
20
Год 1276-й выставляем приблизительно, как год, в который Иван Димитриевич уже существовал на белом свете: основанием для этого послужил год его вступления в брак — 1292-й, хотя, по некоторым источникам, годом вступления в брак считается и 1296 г. (см. последнее примечание к настоящей биографии).
23
Там же. Но Никоновская летопись не говорит, что он ехал в Переславль; об этом говорят другие летописи, указанные в следующем примечании.
24
ПСРЛ. I, 228; IV, 44; Ник. 91–92. В первых двух летописях сначала передается известие о том, что Иван Димитриевич сел на Костроме, а потом уже говорится о поездке Андрея и других князей в Орду, о приходе их оттуда с Дуденем и пр. В Никоновской летописи передается несколько иначе, что больше, по нашему мнению, соответствует действительности, почему мы и следуем в данном случае ей.
26
Летописи, как мы видели, только констатируют факт занятия Иваном Димитриевичем Костромы и передают его притом раньше известия о поездке князей в Орду и бегстве Димитрия. Выражение же Никоновской летописи, что Андрей (по примирении с братом) «возвратися в Торжок, а Волок опять возврати к Новугороду, а князь Иван Дмитреевич сяде ва Костроме», как бы прямо указывает на какую-то связь между отдачей Волока новгородцам и тем, что Иван сел на Костроме. Можно, конечно, предполагать, что когда Димитрий сидел на великокняжеском столе, то не держал за собой Переславль, а отдал его сыну Ивану (на что, впрочем, нет никаких указаний); тогда понятно, что последнему нужно было что-нибудь дать, когда у его отца отняли великое княжение и дали ему Переславль. Но дело в том, что Никоновская летопись говорит о занятии Иваном Костромы после того, как сказала сначала об отдаче Димитрию Переславля, потом о возврате Волока новгородцам.