Удельное княжество Углицкое
Углич, теперь уездный город Ярославской губернии на правом берегу Волги ниже Калязина, в древности имел два названия: Углич, Углеч и Угличе или Углече Поле.
Время основания и личность его основателя неизвестны. В летописях в первый раз он упоминается под 1149 г., когда происходила борьба между дядей и племянником — Юрием Владимировичем Долгоруким и великим князем Киевским Изяславом Мстиславичем. Изяслав прибыл в 1149 г. в Новгород, где княжил сын его Ярослав, и отсюда с новгородцами, псковичами и корелами пошел к устью Медведицы, где соединился с братом Ростиславом. Посол, еще раньше отправленный Мстиславичами к Юрию, не возвращался, так как был им задержан. Братья Мстиславичи вступили в Суздальскую область и начали жечь города и селения по Волге от устья Медведицы до Углича и Мологи[355]. Не знаем, от чего произошло название города. Местные летописи (с которыми нужно, впрочем, обращаться весьма и весьма осторожно), а за ними и историк Углича Киссель производят название Углич или от угла (реки), или от углей, которые здесь выжигали, или, наконец, от народца угличи, жившего в низовьях Днепра и переселившегося будто бы на Волгу[356]. Эти объяснения, конечно, ни больше ни меньше как плод фантазии, и ни одного из них нельзя принять, пока не будет к тому достаточных оснований.
При Всеволоде III Юрьевиче Ростовско-Суздальская земля делится на две половины: в одной, собственно Суздальской области, сидит сам великий князь в своей столице Владимире; вторая, древняя Ростовская область, в 1207 г. отдана Всеволодом старшему сыну Константину. В летописях говорится, что Всеволод Юрьевич дал сыну своему Константину Ростов «и инех 5 городов да ему к Ростову»[357]. Города не названы поименно, а потому историки отдельных княжеских городов Ростовской земли совершенно произвольно в числе этих пяти считают такие, относительно которых существуют сомнения, могли ли они даже существовать тогда — по крайней мере, как города. Притом часто такие историки без проверки основываются на трудах предшественников, чьи предположения и догадки, верные и неверные, появляются у них уже как установленные факты. Так, Кострому и Галич они считают в числе этих пяти городов. Но известия летописей о борьбе (1213–1214 гг.) Константина и Юрия не позволяют принять это предположение; притом Кострома и Галич не были во владении потомков Константина, между тем как Углич был, и уже по этому одному может считаться в числе тех пяти городов.
Таким образом, Углич при Константине Всеволодовиче был только, так сказать, пригородом Ростова. Когда же он получил самостоятельного князя? Родословные говорят, что когда Константин Всеволодович отнял у младшего брата великокняжеский стол в 1216 г., то своего старшего сына Василька посадил в Ростове, Владимира — в Угличе, а младшего, Всеволода, — в Ярославле[358]. По некоторым летописным известиям, Владимира, как увидим ниже, действительно нужно считать углицким князем. Но первым ли углицким князем он был? Историк Углича[359] на основании местных летописей (в том числе Углицкой древней летописи), полных баснословных сказаний, говорит, что Константин по смерти отца (умер в 1212 г.), начав борьбу с братом Юрием за великокняжеский стол, чтобы успешнее вести борьбу, а также надежнее управлять своими волостями и защищать их от неприятеля, отдал старшему сыну Васильку Ярославль, а Всеволоду — Углич. Всеволод в «Истории Углича» изображается как весьма деятельный князь, который, «взявши всю власть нового княжества в свои руки, устроивши порядок и набравши войско, устремился с мечом в руке на помощь отцу своему Константину. Он всегда и везде был правою рукою, много выдержал кровопролитных битв, помогал Константину завоевать и сжечь Кострому, воевал с ним против Москвы [курсив наш], бился вместе под стенами Переславля-Залесского, силою и мужеством своим отражал несколько раз самые упорные нападения Георгиевы на Ростов» и пр. Кострому Константин сжег в 1213 г., когда, следовательно, Всеволоду было около трех лет (он родился в 1210 г. См. Лаврентьевская и Воскресенская лет.) и когда он не мог показать ни силы, ни мужества. Далее автор «Истории Углича» выдает за несомненный факт (конечно, на основании тех же местных летописей, как Супоневская, Серебрениковская и др.), что Константин, заняв в 1216 г. великокняжеский стол и желая достойно наградить сыновей-сподвижников, дал старшему сыну Васильку княжество Ростовское, Всеволоду — Ярославль, а внуку Константину Всеволодовичу — достояние его отца Всеволода, т. е. княжество Углицкое. О третьем сыне Константина Всеволодовича Владимире ничего не говорится в данном случае; он считается третьим углицким князем, и притом с 1222 г. Владимир Константинович княжил будто бы прежде в Галиче, а когда узнал, что Углицкий стол упразднился, просил отца о переводе из Галича в Углич. Выходит, что великий князь Константин Всеволодович (умер в 1219 г.) был жив еще в 1222 г. Далее, автор «Истории Углича», сообщив об удовлетворении просьбы, говорит что-то невообразимо странное: «Неизвестно, почему Углич, завися прежде от Ростова и будучи его наследственною областью, вдруг поступил в распоряжение великого князя? Должно думать, потому, что великий князь Константин Всеволодович был прежде сам ростовским князем». Теперь автор только думает, что Константин был, вероятно, ростовским князем, а несколькими страницами выше сообщал как несомненный факт, что Константин получил Ростов, Углич и Ярославль. Кстати заметим, что историк Углича почему-то считает Константина младшим сыном Всеволода[360]. Надо думать, что составитель «Истории Углича» или не умел пользоваться местным летописным материалом, или тот был вообще не чем иным, как плодом фантазии местных любителей старины. При существующем состоянии русской истории, как науки, местные предания и летописи не должны служить для историка опорными пунктами, хотя, надо заметить, и в наше время к ним прибегают, как к серьезным источникам для заполнения пробелов, сознавая в душе всю их несостоятельность и успокаивая свою совесть тем, что эти предания освящены давностью.
356