Константин уехал в Новгород, где 25 февраля 1420 г. принят был с честью. Новгородцы дали ему пригороды, которые были за Семеном-Лугвением, а также какой-то денежный сбор, называвшийся тогда коробейщиной (кажется, это доходная статья от зернового хлеба, значение которой пока еще никем не объяснено)[400]. В том же 1420 г., осенью, в Новгород прибыли немецкие послы, чтобы договориться о съезде уполномоченных от немцев с одной стороны, от новгородцев и князя Константина — с другой для заключения мира. Из Новгорода посланы были наместник великого князя Федор Патрикиевич, посадники и другие знатные новгородцы, которые встретились с немецкими уполномоченными «на Нарове» и заключили вечный мир по старине, как было, говорит летопись, при великом князе Александре Ярославиче[401].
Надо полагать, вскоре по приезде в Новгород отношения Константина и великого князя изменились к лучшему: в летописях сохранилось известие, что в 1421 г. он приехал из Новгорода в Москву. На прощании его одарили и с честью провожали владыка Симеон, посадники, тысяцкие и бояре[402]. Кроме того, о перемене в отношениях братьев к лучшему говорит тот факт, что во втором завещании Василия Димитриевича, которое нужно отнести к самым последним годам его жизни (1421–1424), Константин значится в числе тех, кому великий князь поручает сына-наследника[403]. В третьей духовной грамоте Василия Димитриевича, как уже было отмечено выше, Константин не упоминается в числе опекунов будущего великого князя, что заставляет предполагать, что в самые последние дни жизни отношение Василия Димитриевича к Константину опять ухудшилось.
27 февраля 1425 г. Василий Димитриевич скончался, и великокняжеский стол, по его завещанию, занял его сын Василий. Но явился другой претендент на великокняжеский стол в лице старшего дяди Василия, Юрия Димитриевича, князя Галицкого и Звенигородского. Впрочем, племянник и дядя заключили пока перемирие до Петрова дня. Это время Юрий потратил на собирание ратных сил. Великий князь или, лучше сказать, его бояре также собирали свои рати. На стороне великого князя были и младшие его дядья, в том числе и Константин Димитриевич. Узнав, что московское войско выступило против него и направилось к Переставлю, Юрий Димитриевич бежал в Нижний Новгород; в погоню за ним послан был Константин, от которого Юрий ушел за р. Суру; Константин следовал за ним. Но братья, простояв на берегах реки друг против друга какое-то время, разошлись без боя: из-за невозможности переправиться через реку Константин пошел обратно в Москву, а Юрий чрез Нижний Новгород — в Галич[404].
Года через четыре (в 1429 г.) к Галичу приходили татары, города не взяли, а волости разорили. Потом, на Крещенье, они внезапно напали на Кострому, взяли здесь много пленных («поплениша ю»), взяли также Плесо и Лух и ушли вниз по Волге. Василий Димитриевич выслал против них Андрея и Константина Димитриевичей, которые дошли до Нижнего Новгорода, но догнать татар не смогли[405].
После этого налета татар в летописях мы еще только раз встречаем имя Константина Димитриевича под 1433 г. Боярин Иван Димитриевич Всеволожский за услуги, оказанные им великому князю в Орде, где дядя и племянник оспаривали друг у друга права на великокняжеский стол, надеялся выдать дочь за великого князя, но обманулся. Оскорбленный боярин ушел в Углич к князю Константину Димитриевичу, а оттуда — в Тверь и потом в Галич к Юрию Димитриевичу[406]. Так как после этого Константин Димитриевич в летописях не упоминается, а в 1434 г. мы видим Углич в руках Димитрия Юрьевича Шемяки, которому удел достался по договору с великим князем[407], то с полной достоверностью можно сказать, что он скончался если не в 1433-м, то в начале 1434 г.[408]
Константин Димитриевич был женат на неизвестной нам по происхождению Анастасии, все наши сведения о которой ограничиваются только одним летописным известием, по которому она скончалась в октябре 1419 г.[409]
Некоторые родословные, как, например, родословная летописная (в т. VII, с. 238), дают Константину Димитриевичу сына Семена, о котором до нас не дошло никаких летописных известий, почему мы и не будем говорить о нем в отдельности.
Димитрий Юрьевич Шемяка
1420 — ум. в 1453 г
Димитрий Юрьевич, средний из троих сыновей Юрия Димитриевича, князя Галицкого, владел наследием, доставшимся ему вместе с братьями по смерти отца (Галич, Руза и Вышегород), а Углич вместе с Ржевой был дан ему великим князем по договору[410]. Он владел Угличем до 1448 г., когда ему после занятия Москвы приверженцами Василия Васильевича пришлось бежать в Галич, Чухлому и далее в Каргополь. Полную биографию этого князя см. в главе о Галицком удельном княжестве.
400
Там же. III, 109, 138 (прибыл в Новгород в 1419 г.); по VI, 141, как и по III, 109, он прибыл в Новгород в 1420 г.
401
Там же. III, 109; VI, 141; VIII, 90; Ник. V, 76 (под 1421 г.). Степ. кн. I, 533 говорит, что в 1420 г. в Новгороде господствовал Константин Димитриевич и что к нему приходили и заключили вечный мир немцы из
403
СГГД. I, № 41. Издатели относят эту грамоту к 1423 г., а «Др. росс, библиофика» — к 1425-му. Как бы то ни было, но ранее 1417 г., когда умер старший сын великого князя Иван, грамота не могла быть написана, так как в ней старшим сыном является уже Василий, будущий великий князь. А если принять во внимание, что в грамоте упоминается в числе опекунов малолетнего наследника великокняжеского стола Константин, рассорившийся с великим князем в 1419 г. и вернувшийся из Новгорода (куда он ушел после ссоры) в Москву в 1421 г., можно утверждать, что эта грамота написана если не в самом 1421 г., то несколько позднее, но раньше, конечно, 1425 г.
408
Перед смертью он принял иноческий чин под именем Кассиан. См.