В мирное время эти баржи делали между материком и островом по полдюжины рейсов в день, перевозя продовольствие, рабочих и герцогские налоги. Их шкиперы служили герцогам Леонуа уже много поколений и хорошо знали свое дело. Лишь когда море было особенно бурным, они прекращали перевозки.
Охваченные страхом толпы простолюдинов бежали к пристаням, вспыхивали драки в отчаянных попытках проникнуть на плоскодонные баржи, но их встретил гарнизон ратников герцога, имевших приказ никого не пускать. В разгоревшейся драке были убиты десятки людей, но ратники сдерживали толпу, пока не подошел отряд рыцарей герцога. Рыцари въехали в толпу, убивая бунтовщиков десятками и заставив остальных рассеяться.
Только тем, кого сочли пригодным для участия в обороне - тем, кто мог сражаться - было позволено переправиться на остров, потому что пространство за стенами замка было ограничено, и невозможно было дать убежище всем, кто в нем нуждался. Тем, кто был сочтен бесполезным для обороны замка - в их число вошли женщины, дети, старики и больные - ратники герцога советовали бежать на запад и искать убежища в деревнях в дне пути отсюда. Никакой охраны им не предоставили - все способные держать оружие были нужны для защиты замка в предстоящей осаде.
Один крикливый торговец из крестьян, толстый и самодовольный, начал ругать ратников, крича, что долг герцога - защищать тех, кто трудится на него и платит ему налоги. Клод поспешил отойти подальше от глупого торговца, как и остальные крестьяне поблизости - они уже догадывались, что будет дальше. Ратники с дубинками избили толстяка до полусмерти, оставив его валяться в грязи и крови. После этого никто больше не смел открыто выражать свое недовольство. Они понимали и принимали свою участь, и не жаловались на нее. По крайней мере, пока их могли слышать ратники.
Клод услышал слух, что знаменитый рыцарь Лодетэр, Возлюбленный Парравона, две ночи назад провел смелый налет на норсканцев и спас прекрасную принцессу из плена варваров. Также слышал Клод и то, что эту историю рассказывают люди, нанятые парравонским рыцарем. Хотя кто-то мог сказать, что это клевета, Клод был готов поверить, что так оно и есть.
Эта история выглядела очень героической и романтической, особенно в преувеличенных пересказах прошлой ночью, но сейчас, когда стали ясны ее последствия, Клод очень хотел, чтобы Лодетэр оставил эту принцессу там, где она была. Крестьянин никогда не видел от знати ничего хорошего, напротив, знатные превращали его жизнь в сплошные несчастья. Теперь ему, вероятно, придется умереть здесь из-за какой-то знатной девки. Все те, кому не позволили укрыться в замке Леонуа, тоже скорее всего обречены на смерть - а это около десяти тысяч крестьян. Клод с мрачным весельем - но отнюдь не с удивлением - подумал, что знатные вполне готовы пожертвовать жизнями стольких простолюдинов, чтобы спасти одного из своих.
Тем не менее, Клод, будучи эгоистом и себялюбцем, очень радовался, что оказался одним из тех, кого сочли достаточно сильным, чтобы участвовать в обороне замка. Конечно, ему не хотелось сражаться - раньше ему уже приходилось участвовать в войне в Бордело, и тогда он был напуган до ужаса. Но Клод считал, что за крепкими стенами замка куда безопаснее, чем вне их.
И это суждение оказалось правильным. Спустя лишь несколько часов после того, как корабли норсканцев были замечены на горизонте, варвары окружили крепость на острове, и сотни их кораблей причалили к берегам материка. Со стен крепости бретонцы бессильно наблюдали, как варвары разоряют поселения на материке. Пепел сгоревших домов все еще кружился в воздухе, падая с неба, словно темное подобие снега. Бретонцы видели, как всадники врага помчались на запад. Клод подумал, что мало кто из крестьян, бежавших из предместий к западу, выживет.
Несколько норсканских кораблей были потоплены камнями из огромных требюше, стрелявших с башен крепости. Гигантские противовесы приводили в движение огромные рычаги боевых машин, тяжелые камни взлетали высоко в воздух, и хотя большинство из них не долетало до вражеских кораблей, с плеском падая в океан, некоторые норсканские корабли, оказавшиеся в пределах досягаемости, были разбиты в щепки. Бретонцы на стенах разражались радостными криками, когда вода вокруг разбитых тонущих кораблей окрашивалась кровью - упавших в море норсканцев пожирали акулы, следовавшие за кораблями. Но вскоре настроение защитников крепости снова стало мрачным, когда они увидели, насколько многочисленны силы врага.
За пределами дальности требюше норсканцы сформировали блокаду острова. Их корабли были связаны вместе, образовав непреодолимую стену, и еще сотни их прибывали к берегам материка. Несколько кораблей были не похожи на остальные - огромные, с гигантскими клетками, встроенными в палубы. Что было в этих клетках, Клод не мог разглядеть, но раздававшийся оттуда трубный рев заставлял его кишки сжиматься от ужаса.
Варвары рассеялись по горящим улицам предместий, и Клод видел, что тысячи их отправляются на север и юг. Он надеялся, что, возможно, норсканцы уйдут, чтобы поискать более легкую добычу, но его надежды рухнули, когда несколько часов спустя варвары начали возвращаться и тащить с собой свежесрубленный лес. Наверняка для лестниц, таранов и тому подобного.
Враги работали весь день, и теперь, когда наступали сумерки, было похоже, что варвары готовятся к первому штурму замка. Клод снова содрогнулся. Он надеялся ускользнуть и найти место, чтобы спрятаться, но пока такой возможности не представилось. «Терпение», сказал он себе. В хаосе боя скрыться будет куда легче.
Вообще-то Клод не ожидал, что придется драться. Стены замка были огромными - действительно, эта крепость была самым громадным из всех замков, которые он когда-либо видел. И Клод даже представить не мог, как враг будет штурмовать ее.
Рев тысяч рогов оторвал Клода от размышлений.
- Ну все, подонки, вот и началось! - крикнул йомен-стражник, которому было поручено превратить Клода и других необученных крестьян в хоть какое-то подобие боевой силы. Остальные рекруты - в основном фермеры, лавочники и бродячие торговцы - выглядели напуганными, неуклюже держа свои простые копья. Никому из них не выдали щитов, не говоря уже о доспехах. И почти никому из них раньше не приходилось держать в руках оружие.
- Даже не думайте пытаться сбежать! - прорычал йомен. - Я предупредил ратников, чтобы они убивали каждого, кто не будет стоять и сражаться! А теперь пошли!
Ратники в белых табардах с красной львиной головой на груди окружили новых рекрутов и погнали их вперед, подталкивая древками алебард. Клод обнаружил, что его с группой других крестьян ведут по узким улицам крепости к восточным стенам.
Оказавшись у подножия стены, он задержался, бросив взгляд вверх. Лестница, ведущая на стену, была узкой и крутой и не имела перил, так что если человек оступится, ничто не спасло бы его от падения. Клод судорожно глотнул.
- Чего встал? - пролаял один из ратников, толкнув Клода.
- Боюсь высоты, - ответил Клод.
Ратник фыркнул и отвесил ему крепкий подзатыльник, от которого у Клода лязгнули зубы.
- Пошел! - велел ратник.
Клод начал подниматься, прижимаясь к стене и стараясь держаться как можно дальше от края ступеней.
Наконец, потея и дрожа от страха, он добрался до верха огромной стены. Здесь было куда холоднее, потому что ничего не защищало от ледяного ветра. Тысячи лучников уже стояли на стенах, со связками стрел, сложенными у бойниц. Клод протолкнулся мимо них и взглянул за зубцы стен. От увиденного у него перехватило дыхание.
Уже наступала ночь, но врага было хорошо видно благодаря пожарам, все еще бушевавшим в городках на материке. Больше тысячи норсканских кораблей - каждый из которых был полон свирепых варваров - быстро шли на веслах к острову.
Начали грохотать бессчетные барабаны и с материка, и с приближавшихся кораблей, и со всего норсканского флота, окружавшего остров. Десятки тысяч голосов издали рев, от которого кровь стыла в жилах.