— Хорошо, — я дуюсь, падая обратно на кушетку.
— Я начинаю понимать, почему некоторые родители используют поводки для детей. Я мог бы просто привязать тебя к перилам и не беспокоиться.
Он ворчит и проводит рукой по своему щетинистому подбородку, который не потрудился побрить с тех пор, как мы приехали сюда.
— Ты не можешь связать меня! — я вскочила на кушетку. — Что, если я хочу устроить танцевальную вечеринку? — я начинаю танцевать, размахивая руками в воздухе.
— Ты хочешь, чтобы я выпил твой напиток? Потому что я собираюсь затащить тебя обратно в наше бунгало и вытрахать из тебя всю дурь.
Когда он говорит это, три человека проходят мимо и поворачиваются, чтобы посмотреть на нас.
— Папочка! — я симулирую шок, но на самом деле мне всё равно. Я люблю, когда он обращает на меня внимание перед людьми. Мне нравится, когда все знают, что я центр его мира.
— Садись и жди, когда я вернусь.
Я плюхнулась на кушетку, делая свои движения настолько драматичными, насколько это возможно.
— Будь хорошей девочкой, пока меня не будет, иначе ты не будешь сосать член папочки, когда ляжешь спать днем.
Я смотрю на его промежность. Такого не случится. Я бы никогда не заснула, если бы не смогла держать его во рту. Его вкус во рту, когда я засыпаю, успокаивает меня. Я фыркаю, когда он уходит, понимая, что мне нужно вести себя хорошо.
Часы идут, а Папочка все ещё не возвращается. Хорошо, может быть, не часы. Может быть, минут пять, но я начинаю потеть, и мне нужно остыть. Я встаю и иду к краю кабинки, чтобы посмотреть, смогу ли я разыскать Папочку. Осматриваюсь, но не вижу его. И решаю, что у меня, вероятно, достаточно времени, чтобы действительно быстро окунуться и прибежать обратно в кабинку, чтобы обсохнуть, прежде чем он вернется с моим напитком. Он никогда даже не узнает, что я уходила. Я буду быстрая, как ниндзя.
Бросив свои солнцезащитные очки на кушетку, я прибегаю на пляж, и смотрю вниз, чтобы убедиться, что мои соски не видны, а киска полностью прикрыта. Я добираюсь до края воды. Я настолько поглощена искрящимся синим океаном, что врезаюсь в кого-то, заставляя нас обоих упасть в волны.
Я запаниковала, но прежде чем успокоилась, меня схватили за руки и помогли встать.
— Вот это да. Если бы я знал ещё в клубе, что под этим дерьмом такие большие сиськи, я бы посмотрел на тебя иначе.
Соленая вода обжигает мне глаза, и мне приходится несколько раз моргать, чтобы узнать злого мальчика из танцевального клуба вчера вечером. Я вижу, что он приклеил свои глаза к моей груди. Я смотрю вниз, благодаря Бога, что мои сиськи не выпали из моего крошечного топа. Он слегка сжимает мои руки, пытаясь притянуть меня ближе к себе, и я начинаю паниковать.
— Убери от меня свои руки, — я пытаюсь отодвинуться, но его хватка только крепчает. Страх начинает пронзать мой позвоночник, и я не знаю, что делать.
— О, да ладно, только не говори мне, что не хочешь внимания, когда носишь что-то подобное. Почему бы нам не прогуляться и…
У него нет шанса закончить свою мысль, потому как его толкают в песчаные волны, и я оказываюсь в горячих обьятиях Папочки.
— Папочка! — я чуть не разрыдалась в его шею, благодарная, что он здесь. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как мальчик встает и выходит из воды. Я чувствую напряженный взгляд Папочки, направленный на него.
— Держи руки подальше от меня, старик. Может быть, тебе не стоило позволять своей дочери одеваться как шлюха на пляж, а потом злиться, когда с ней разговаривают.
Я так сильно злюсь на его глупые слова. Он ничего не знает о нас. Папочка начинает говорить, но я перебиваю, мне есть что сказать.
— Мы не обязаны рассказывать всем о наших отношениях или о том, как устроен мир, но просто для справки на будущее, Папочка не всегда означает «отец», и ничто из того, что носит женщина, не дает тебе права быть дерьмом. Держи свои руки при себе и научись относиться к женщинам с уважением.
Папочка притягивает меня к себе крепче, и я знаю, что у меня, вероятно, проблемы, но он горд тем, что я сказала.
— И ты никогда не прикасаешься к тому, что тебе не принадлежит. Она моя, и тебе просто посчастливилось насладиться видом.
С этими словами Папочка поворачивает нас и ведет меня обратно к кабинке, опуская шторы, затем мы подходим к кушетке. Я вижу свой напиток на столике и с тоской смотрю на него.
— Мне очень жаль, Папочка.
— О, я уверен, что это так. Я специально сказал тебе не выходить из кабинки, пока меня не будет, не так ли, Хейли?
Я смотрю на него с лукавой улыбкой.
— Но тебе нравится, когда я не подчиняюсь тебе.
— Ты хочешь, чтобы кто-нибудь ещё увидел то, что моё? — он ползет ко мне на кушетку, когда мы, наконец, остались наедине.