– Ты что-то кричал во сне, – обеспокоенно продолжал воин, не дождавшись ответа на свою реплику. – Я подумал, что…
– Все в порядке, Астал, – сипло ответил я, когда спазм отпустил голосовые связки. – Привыкай, я часто так беспокойно сплю.
– Беспокойно?! – Немного повысил голос великан и возмущенно округлил глаза. – Дьявол тебя задери, да я подумал, что к нам в комнату кто-то прокрался и напал на тебя!
– Не надо Дьявола… – устало отмахнулся я, – давай лучше просто спать. Завтра с утра нам надо присутствовать на посвящении.
– Ты собираешься на него идти? – Скептически поинтересовался воитель, героически подавляя свой могучий зевок.
– А ты что, устав Дивинатория не читал? – Вернул я ему вопрос. А увидев, что воин пренебрежительно махнул рукой, поспешил разъяснить. – Эта церемония обязательна для всех первогодок. Нам там будут вручать медальоны учащихся, без них мы даже не будем считаться Аколитами. Не прийти на нее, равносильно отказу от дальнейшего обучения.
– Ворган и Небесная Тысяча! – Астал в сердцах сплюнул и со всего размаху рухнул на свою койку, отчего у той едва не сложились ножки. – А я уж размечтался, как высплюсь за все эти нервные дни.
– Ага, значит, все-таки, нервничал перед поединком? – Не упустил я шанса поддеть здоровяка, который наотрез отказывался признавать, что перспектива выхода на арену его сильно беспокоила.
– Я волновался не за себя, – невозмутимо парировал великан, – а за то, что тебя, бездоспешного, прикопают прямо в этом песочке.
– Ах, ну да, – иронично усмехнулся я, – а мне казалось, что ты на пару с Владеющим Кавимом утверждал, будто не можешь вообразить себе экзаменатора, который сумел бы меня одолеть.
– Данмар, я вообще-то спать пытаюсь! – Астал, понимая, что ему нечего возразить на это, сразу же попытался свернуть неудобный для него разговор. – Если завтра нам все-таки предстоит тащиться на эту чертову церемонию, то я бы хотел не засыпать на ходу!
Преувеличенно громко хмыкнув, я не стал ничего отвечать воителю. И тот, пользуясь наступившей паузой, тут же демонстративно отвернулся на бок, показывая, что с разговорами покончено. Не прошло и пары минут, как с другой половины комнаты до меня донеслось его умиротворенное сопение, изредка переходящее в похрапывание. Вот уж воистину, у человека все в порядке с нервной системой…
А вот я еще долго не мог уснуть, потому что в памяти кровавыми реалистичными картинами возникали видения Ада. Стоило мне только провалиться в дрему, как измученный разум тут же воскрешал в мозгу картины когтистых лап и рогатых голов, которые подступают ко мне со всех сторон. Я сразу же вздрагивал и распахивал глаза, судорожно тиская рукоять сая, который всегда держал под подушкой на всякий случай.
Естественно, промаявшись в постели, к наступлению утра я не стал себя ощущать лучше. Поэтому, когда рассвет позолотил своими лучами стену нашей обители, я не стал долго разлеживаться и тут же поднялся с кровати, начиная приготовления. Я собирался нарочито шумно, хлопая дверцами платяного шкафа, топая и спотыкаясь обо все, с мстительной улыбкой наблюдая за тем, как Астал ворочается и бурчит себе что-то под нос от каждого особенно громкого звука.
Видимо, здоровяк действительно плохо высыпался последние недели, потому что ранее, когда он только взялся меня тренировать и обучать воинскому ремеслу, Астал всегда вставал еще засветло. И, конечно же, самым нелицеприятным образом начинал добуживаться и меня. Мол, негоже мальчишке мять лицом подушку, когда его старший товарищ уже на ногах. В те серые утренние часы, когда я спал слишком крепко, особенно часто это происходило после моих ночных полетов, он даже не гнушался потрясти меня за плечо. И вот тогда рефлексы вечно преследуемого грешника брали верх над телом, и я пружиной выпрыгивал из нагретой постели, рыча и скаля зубы словно загнанный зверь.
Великан же наблюдал за моими пируэтами с безопасного расстояния, и всегда с одобрительной улыбкой, отпуская издевательские комментарии о том, что чуткий сон – залог долгой жизни любого воина. Ну и, похоже, сегодня у меня представился отличный шанс отыграться за все эти бестактные побудки. И пусть меня дважды проклянут, если я его упущу!