– Нет, – прервал я воителя, – это ты сказал, будто тебе показалось, что мы с этим юным аристократом давно знакомы. А я лишь подтвердил, что у тебя сложилось верное впечатление.
– Э-э-э-м-м-м… – великан, казалось, запутался от моих объясненией еще больше, поэтому я, проказливо усмехнувшись, решил больше его не мучать.
– Йеро специально говорил так, чтобы всем, кто слышит наш разговор показалось, будто мы старые приятели.
–А-а-а… – понятливо протянул Астал, но потом снова нахмурился. – И для чего?
– Вероятно, это как-то связано с семейством Атерна, – пожал я плечами. – Думаю, что моя победа над Таасимом во время вступительного поединка была воспринята им несколько болезненно. Скорее всего, он теперь будет пытаться мстить мне, а Эстуан посчитал, что статус аристократа и близкого друга их семьи способен меня защитить.
– Но ты же собирался… как же ты говорил… а, точно! Ты же собирался перед знатью особо не отсвечивать? – Последнее слово Астал проговорил с отчетливым довольством, словно пробовал на вкус. Ему явно понравилось то, в каком смысле я его использовал. – Насколько я помню, ты считал, что изображать из себя аристократа это опаснее, чем быть безымянным простолюдином.
– Было дело, – согласился я. – Но только что прямо в твоем присутствии жизнь внесла в мои намерения свои коррективы. Теперь, случись что, горечь разоблачения предстоит разделить со мной и семейству Эстуан.
– И все это ты понял только из одного только отвлеченного разговора? – Глаза великана округлились настолько, будто он увидел, как у меня вырастает вторая голова.
Дождавшись моего утвердительного кивка, воин грязно выругался:
– Будь прокляты эти поганые благородные со своими вонючими интригами…
– Привыкай, мой огромный друг, – преодолевая сопротивление упрямого грешника, сидящего во мне, я похлопал Астала по локтю. Выше было уже просто сложнее дотянуться. – Мы еще даже не начали учиться, а потому ни ты, ни я толком не видели этой подковерной возни во всей красе.
– Надеюсь, что и не увидим, – здоровяк поднес к переносице сложенные в молитвенном жесте пальцы, как будто просил у Воргана избавить нас от такой участи.
– Боюсь, твоим надеждам не суждено сбыться. – Вынужден был я огорчить воина. – Есть у меня подозрение, что нами уже заинтересовались некоторые личности. Твое имя тоже сейчас прозвучало, и оно было многими услышано. А это значит, что о самом взрослом Аколите тоже вскоре поползут слухи…
Астал ничего мне на это не ответил, а лишь нервно дернул щекой, словно напоминание о возрасте его задело. Однако спустя полминуты напряженных раздумий он все-таки не выдержал молчания.
– Данмар, ты же головастый малый, – почти просящим тоном начал он, – скажи, что нам ничего из-за этого не будет.
– О чем ты? – Неподдельно удивился я. На моей памяти, это был первый раз, когда здоровяк выглядел обеспокоенным такой мелочью. – Неужели ты боишься внимания аристократов?
– Да не то чтоб боюсь, – нехотя признался мой собеседник, – но опасаюсь. Знаешь, когда я работал на Флогию, то видел, как некоторых высокородных сторонится даже она. А уж таких маленьких людей, как мы с тобой, эти златозадые вообще раздавят и не заметят.
– Видимо, также рассудили и в семействе Эстуан, – покивал я в ответ на размышления великана. – А ведь ты, помимо прочего, и так довольно известная личность в Махи. По крайней мере, в третьем и втором кольце о тебе многие наслышаны.
– Небесная Тысяча… ну и что же нам делать? – Сокрушенно выдохнул Астал.
– Ничего, – огорошил я его своим безразличным видом. – Просто будем вести себя понаглее. Я – как юный отпрыск нездешней аристократии, а ты – как мой наемник.
– Сомнительный какой-то план… – скептически покачал головой воитель, поджав губы.
– И тем не менее, ничего лучше я пока предложить не смогу. Хотя-я…
Я сделал вид что задумался, а потом, когда Астал чуть ли не пританцовывать начал от нетерпения, выпалил:
– Мы можем устроить революцию. Выгнать всю знать за ворота Махи, и отдать власть в руки ремесленников и производителей. Устроить классовую кровопролитную войну, в водовороте которой благородным будет вообще не до нас.
От моих слов кровь отлила от лица воина. Он стал цветом едва ли не таким же белоснежным, как мраморная колонна, на которую я облокотился.
– Я же просил, не говорить больше при мне подобных вещей! – Сипло прохрипел здоровяк, нервозно оглядываясь. – Ты же понимаешь, что за одну только мысль о подобном, нас обоих объявят врагами империи и уложат на плаху…