В конце октября погода стояла довольно приятная: почти без дождей, часто солнечно и достаточно тепло. Правда ночные заморозки давали о себе знать, после них травы приобретали серебристый оттенок, который исчезал лишь через три-четыре часа после рассвета. По утрам воины кутались в овчины, просыпались с заиндевевшими усами и бородами. Однако народ был привычен ко всяким невзгодам и лёгкий морозец лишь добавлял бодрости после команды «подъём!».
На пятые сутки войско переправилось через реку Нарва и, двигаясь к побережью Варяжского (Балтийского) моря, приступило к разграблению стоящих на пути хуторов и деревень - обычная практика для тех времён. Нападали ли друг на друга соседние княжества одного государства, или иноверцы-иноземцы, всё сводилось к отъёму материальных ценностей у местного населения, а иногда и земель. Разведотряды обходили населённые пункты, и с тыла подкарауливали тех беглецов, которые с самым ценным убегали из селений, захватываемых основными русскими отрядами.
Влад глазами Милонега видел все «прелести» средневекового набега. «Немцы с теми же эстами или латгалами, в качестве подручных, когда нападали на новгородские или псковские земли, вели себя ничуть не лучше», - подумал он. Как бы то ни было, а утечку информации о количестве напавших и направлении их движения необходимо было пресекать. Беглецов обыскивали, отнимали всё более-менее ценное и возвращали обратно в село. На ночлег войско остановилось в двух соседних деревнях. Местных мужиков заперли в самом большом амбаре. Женщины, под присмотром старших обозников, пекли большими партиями хлеб. Костры воины разводили возле шатров, с восточной стороны, откуда пришли - большое количество огней ночью противник может увидеть издалека.
- Лузга, ты караулишь в третью стражу (с 23 до 1 ночи), Леший сменишь его, - Милонег на чужой территории в час Быка (четвёртая стража с 1 до 3 часов ночи) как правило ставил опытного, закалённого воина. Если ждать внезапного ночного нападения, то именно перед рассветом, когда люди спят беспробудным сном, а часовые максимально расслаблены. – Лось, твоя стража пятая, - десятник шлёпнул его пятернёй по холке. – Просыпайся от первого толчка, а то в прошлую ночь пока тебя добудились, все наши поневоле проснулись.
- Слишком нежно будили, - парировал он.
- Пинком разбужу быстро, не обессудь, - разглядывая зауженный носок своего сафьянового сапога, ласково пригрозил Леший.
- С тебя станется, - Лось улыбнулся и почесал поясницу.
Со стороны деревни послышался девичий визг, который прервался, но через мгновение повторился.
- Ополченцы с местными девками забавляются, - со скрытой завистью прокомментировал юный Щен.
- Не вздумай в деревню улизнуть, - предупредил десятник. – Змей, тебя это тоже касается, чтобы все были на месте!
- Ясно, Мил, - буркнул Змей, рассматривая на фоне костра экспроприированные днём янтарные бусы.
Милонег, обогнув шатёр, прошёл шагов сто в западном направлении и остановился, всматриваясь во тьму. Тёмная земля и такое же ненастное ночное небо сливались в пугающую Пустоту, поглощающую наблюдателя.
«Завтра подойдем к Раковору. Интересно, знают ли там, о нашем приближении? Приготовили датчане с немцами большое войско, или пока нет? Если да, нам отсюда не вырваться.» Внезапно голову сжало на уровне висков и через мгновение отпустило, по шее тепло спустилось в грудь. «Илонка, это её проделки. Сидит сейчас у тёплой печи, вспоминает, путешествует» - Милонег улыбнулся, представил свою возлюбленную, её глаза. Потом как вспышки памяти – моменты их близости. «Надо поспать, завтра трудный день ожидается», - он снял шлем, чтобы немного освежить голову и направился в свой шатёр.
С рассветом войско, позавтракав с тёплым ещё хлебом, двинулось по единственному пути к своей цели. Дорога, зажатая между лесами и болотами, шла параллельно морскому побережью. Перейдя по мосту через речку Кегола, новгородское войско оставило леса позади себя, и выпустило отряды конной разведки вперёд. Через пару часов они уже охватили замок с тыла и флангов, ожидая появления гонцов. Основное войско, во главе с княжеской дружиной, подходило по дороге к Раковору, успев взять товар в трёх сёлах. Впереди же, верстах в трёх-четырёх, скакала изгонная рать – конный отряд новгородского полка под предводительством боярина Фёдора Сбыславича. Гналась она за двумя десятками местных крестьян и ополченцев. Они вырвались из последнего занятого русскими села и во весь опор неслись в замок, под защиту крепостных стен. Эсты, наверное, не догадывались о том, что им всерьёз не мешали сбежать, и теперь использовали как ключ от крепостных ворот. Ворваться на плечах отступающего противника в город или замок – часто применявшаяся уловка.