- Спасибо за подсказку Любомир.
«Эмоции – самое ценное приобретение, которое уносит отсюда душа. Они как разноцветные паззлы, создают картину её памяти, формируют опыт. Мне ещё кое-что надо выяснить, прежде чем прекратить хождения в прошлое. Очень хочется узнать, что получилось у нас с Илоной, в конце концов,» - подумал Влад.
«А нервная система-то действительно поистрепалась после всего увиденного. По ночам часто не спится, в голову лезут разные мысли, всплывают давние, и не очень, воспоминания…»
Снег, стремительно стаявший в начале мая, превратил грунтовую ВПП аэропорта Жиганск, в труднопроходимое грязное месиво. Ан-24 и Як-40 перестали летать сюда из Якутска, и теперь пассажирские перевозки легли на плечи экипажей маленьких и неприхотливых Ан-2. Влад был уже весьма опытным вторым пилотом, и его не редко назначали в экипаж к молодым, недавно вошедшим в строй командирам самолётов. На этот раз вылет предстоял с Вовой, племянником командира эскадрильи. Пассажиров привели к самолёту прямо на стоянку, двенадцать человек - максимальная загрузка. В процессе предполётной подготовки, Влад сделал штурманский расчёт и ознакомился с погодой по маршруту: видимость отличная, облачность почти отсутствует и ничего, кроме распутицы, не усложняет полёт.
- Пристегнитесь все, и вот, возьмите, - Влад раздал пассажирам гигиенические пакеты из плотной сине-зелёной бумаги. Местное население: якуты и эвенки, намного хуже европейского переносили болтанку и укачивание. Многих тошнило сразу после взлёта. Влад занял своё место и Володя, сидящий в левом командирском кресле в пижонских тёмных очках, начал запускать двигатель. Солнечные лучи, отражаясь от бесчисленных луж, возвещали приход весны. Вырулили на исполнительный старт. КВС, зажав рычаг тормозов, добавил оборотов до максимальных, для проверки мотора, но самолёт пополз по мокрому грунту даже с заблокированными колёсами.
- Давай, взлетай сам! – предложил Вова, удерживая обороты взлётного режима.
- Окей, поехали, - Влад взял управление на себя.
Самолёт на разбеге вёл себя вяло, будто на лыжах взлетали по глубокому снегу. Однако, корректируя направление движения рулём поворота, парируя заносы, взлететь удалось вполне пристойно. Продолжая набор высоты, Влад обратил внимание на повышенное значение температуры масла в двигателе. Командир уже открыл заслонки маслорадиатора полностью, но температура не снижалась.
- Ты точно вынул заглушку из радиатора перед взлётом? – обратился КВС ко второму пилоту.
- Точнее быть не может, - Влад нащупал под своим креслом сшитую из брезента цилиндрическую заглушку, которую бросил туда перед запуском двигателя.
- Разворачивайся! Будем садиться, надеюсь двигатель не заклинит.
Влад начал выполнять манёвры для экстренного захода на посадку, пока Владимир запрашивал разрешение на неё у диспетчера.
- Только без нервов, заходим, - Влад был сосредоточен и спокоен.
Самолёт шёл по более крутой глиссаде, чем обычно. Вот, среди луж, взгляд пилота нашёл начало условно пригодной полосы. Через открытую дверь было слышно, как в салоне загалдели пассажиры, увидев в иллюминаторы приближающийся аэропорт вылета. Влад, скольжением, уменьшил высоту и скорость захода на посадку, и через минуту мягко коснулся ВПП, сев на три точки. Ан-2 подозрительно быстро стал гасить скорость на пробеге. И тут только до командира дошло, что он не снял с фиксации рычаг тормоза!
«Мы взлетали с заторможенными колёсами! И сели с такими же! Если бы не скользкая полоса, могли запросто скапотировать, перевернувшись через нос на спину.» Эта мысль посетила членов экипажа одновременно. Разговоры были излишни. Вова начал заруливать на стоянку сам. Пассажиров повела обратно в аэровокзал Люда из службы перевозок, а к экипажу и самолёту прибывало всё больше лётных командиров и начальников из технических служб. Предстояло выяснение всех причин лётного происшествия, написание объяснительных записок и знакомство с прочими радостями межслужебных разборок. Разбирательство, затянувшееся на месяц, лишило экипаж основной части заработка. Тот же второй пилот Ан-2, в бытность Союза, имел оклад – сто рублей. Остальную, основную часть заработка, составляла почасовая оплата за те или иные виды полётов: от обычных транспортных, до противопожарного патрулирования лесов и выброски пожарных-парашютистов, или гравиметрической съёмки местности, проводимой на минимально-безопасной высоте. К таким полётам Влад был допущен уже на второй год своей карьеры, что вызвало пересуды среди «старичков» - не по блату ли он так быстро выдвинулся? «Гравика», проводимая на высоте «сто метров истинной» – высоте, определяемой не по барометрическому прибору, а по радиовысотомеру (то есть фактической) - помогала найти кимберлитовые трубки – алмазоносные образования в земной коре. Выглядело это довольно экзотично: Ан-2 набирал высоту, геологи по команде опускали посредством лебёдки из-под самолётного брюха «бомбу» - двухметровую торпедообразную пластиковую капсулу, начинённую электронным оборудованием. Висящая на тросе в двадцати метрах под самолётом (чтобы уменьшить влияние железа на показания приборов), «бомба» замеряла искажения гравитационного поля, параметры которых впоследствии наносились на карту местности. По такой карте можно было найти древние выбросы земной магмы – глубокие воронкообразные образования, богатые алмазами.