Тем временем Ракел дошел до угла, остановился и сухо и звонко щелкнул пальцами. В ответ на этот щелчок из соседней с Берсенем камеры послышался тонкий утвердительный свист и четырехкратный звон оков. Ракел хищно усмехнулся, сунул меч в ножны, пересек каземат, вынул из кольца шипящий пламенем и стреляющий каплями горящей смолы факел и, сделав несколько шагов, остановился перед камерой Берсеня. Владигор отпрянул от окошка, и дрожащие тени прутьев упали на гнилой тюфяк и противоположную стену камеры.
— А этот доходяга куда делся? — удивленно пробормотал Ракел, разглядывая продранное комковатое ложе многолетнего узника.
Берсень не ответил. Он сидел под самой дверью, намотав кандальную цепь на костлявый кулак и подогнув под себя худые жилистые ноги.
— Эй, ты! — с угрозой в голосе повторил Ракел. — Помер ты, что ли?..
Он поводил факелом из стороны в сторону, стараясь осветить углы каморки. Владигор переглянулся с Берсенем и дал ему знак молчать.
— Ох, опять мне падаль выгребать! — проворчал он и, подойдя к бадье, сильно тряхнул слегка провисшую цепь.
— Ну, чего там? Прибил ты его, Ракел? — донесся сверху вкрадчивый шепот Ерыги.
— Сам сдох, — буркнул Ракел. — Ключи мне брось и готовься падаль тащить!
— Кто ж там отмучился? — запричитал Ерыга, со звоном отстегивая от пояса связку ключей.
— А я почем знаю? — поморщился Ракел, на лету подхватив брошенную сверху связку. — Поднимете и сами посмотрите, я тут у вас человек новый.
— Узнаешь его сейчас, как же, — ответил Ерыга. — Это по грамотам смотреть надо: когда посадили? в какую камеру? за что?..
— За что же вы сажаете? — усмехнулся Ракел, подходя к двери камеры и на ходу выбирая из связки нужный ключ, — за то, что посмотрел косо? Соплю перед двором в неурочный час выбил?..
— А это не твоего ума дело! — строго оборвал его сверху Ерыга. — Тебе за что платят? За службу, а не за то, чтоб ты языком трепал!
Пока они так переругивались, Берсень, изрядно воспрянувший не только духом, но и телом, тихо подполз к своему тюфяку, отвернул его от стенки, пошатал пальцами широкий плоский камень и вынул его из кладки. За камнем открылось темное прямоугольное отверстие, куда при некотором усилии вполне мог бы втиснуться человек Владигоровой комплекции. С этого момента князь и старый узник стали понимать друг друга без слов, и к тому моменту, когда Ракел вложил в скважину ключ, Владигор уже скрылся в нише, а Берсень, изображая из себя доходягу, привалился к стене под самой дверью.
— Ох, дурачье, дурачье!.. — продолжал ворчать Ракел, со скрипом открывая низкую тяжелую дверцу и выставляя перед собой руку с факелом. — И почто людей морят?..
С этими словами он пригнул голову, переступил порог и едва не упал, споткнувшись о вытянутые ноги бездыханного с виду узника.
— Да Перун тебя забодай! — выругался Ракел. — Не мог на собственном тюфяке сдохнуть как человек? Пополз еще куда-то, глиста дождевая!
Он нашарил железные обручи кандалов на запястьях Берсеня, поочередно потыкал ключом в замки, а когда ключ намертво увяз в многолетней ржавчине, выдернул из ножен меч и одним ударом перерубил валявшиеся за полу цепи.
— А Ерыга-то каков хитрец! — бормотал Ракел, подхватывая на руки легкое тело Берсеня. — Говорит: вора поймал! Вора поймал! Сам с мертвяком возиться не захотел, вот и выдумал небылицу… Крути ворот, пьяная твоя харя!
Он бросил тело узника в бадью, и она, мерно покачиваясь, потащилась вверх.
— Ты там этого… Этого ищи! — проорал Ерыга, перекрывая скрип ворота. — Осип! Осип, коровья чума, вылазь, а то хуже будет!
— Да нет тут никакого Осипа! — яростно рявкнул в ответ Ракел. — Парил ты мне мозги, чтоб самому об мертвяка рук не марать!..
— Да какой он мертвяк! Он теп… — Но тут голос Ерыги перешел в хрип, ворот начал раскручиваться, и бадья с грохотом полетела вниз.
Ракел мгновенно отскочил в сторону, выхватил меч и развернулся лицом к камере, на пороге которой уже стоял Владигор.
— Так это ты воду мутишь, Осип? — зло усмехнулся Ракел, покачиваясь на полусогнутых ногах. — Ловко ты нас провел! Небось уже придушил Ерыгу? Да туда ему и дорога. Собаке собачья смерть, так я говорю, Осип?
Впрочем, ответа на свой вопрос Ракел, по-видимому, не ждал, да и разговор вел как бы между делом: болтал, усмехался и тем временем так лихо крутил перед собой меч, что он образовывал сплошной круг, слабо блистающий в клочковатом свете факела. Сам же факел находился в руке князя, выдернувшего его из стенного кольца при выходе из камеры.