Горбач кинулся в толпу. Он понимал, что невмешательство главаря действует на разбойников не хуже прямого дозволения на расправу с тем, кого они посчитали причиной своих неудач, однако надеялся образумить их. Раздавая пинки и зуботычины, он пробился к Владию и встал, заслоняя его от разгневанных мужиков, готовых вот-вот броситься всем скопом на парня. Толпа, увидев его, слегка поумерила свой пыл. Горбатый вояка издавна пользовался у них уважением — и за силу свою, за ловкость в битвах, которой горб совсем не был помехой, и за острый ум, не раз выручавший ватагу в трудных положениях.
Тут же к Горбачу вынырнул из толпы Ждан, встал рядом с Владием. Рубаха на нем была разодрана, на скуле кровоточила ссадина. Похоже, заступничество обошлось ему недешево.
Горбач поднял руку, требуя тишины и внимания:
— С каких это пор, братцы, вы злость свою на своих срываете, самосуд верша?
— Не свой нам щенок этот! — выкрикнули из толпы.— Чужак, соглядатай княжеский! Из-за него все беды!.. Смерть ему!
— Смерть! Вздернуть гаденыша!
— На кол его! — Шкуру содрать!..
— Дайте мне этого недоноска, я ему одним ударом сразу два горба сделаю!— Разбойники не желали утихомириваться, они жаждали крови.
— Кто это там такой ретивый? — спросил Горбач, все еще пытаясь остановить расправу.— Кому одного горбатого в нашей ватаге недостаточно? Выйди-ка сюда, дай на тебя глянуть!
Чуть замешкавшись, из толпы выбрался рыжий Кабан. Исподлобья уставившись на Горбача, он дерзко произнес:
— Наше право. Горбач, щенка твоего порешить. Чужак он, а чужаков мы никогда в становище не допускали.
— Верно! Чужакам смерть положена! — поддержали его разбойники. — Наше право, Горбач!
— Не спорю. Да неувязочка одна есть. Чужакои он был, когда пришел в становище. С той поры мной воды в Чурань-реке утекло, а ведь никто из вас смерти его не требовал. Значит, нельзя его теперь чужаком считать.
— Нет, можно! — гнул свое Кабан.— Он в дел не был, кровью с нами не повязан, значит, нет ему веры.
— Опять не спорю,— согласился Горбач.— Дело ему еще предстоит, как и Ждану, например. Ты ведь, Кабан, веры ватажной Ждана не лишаешь?
— А щенка этого лишаю, и все тут! Мое в том право!
— Наше право! — подхватила толпа. — На схватку его! На нож!..
Горбач понял, что проиграл. По издавна установив шемуся порядку, любой разбойник мог потребовать схватки на ножах с тем, кого лишил он ватажной веры. Если ватага с ним согласна, даже атаман не в силах отменить такой поединок, который почти всегда заканчивался смертью одного из разбойников. При взгляде на Кабана и Владия ни у кого не возникало сомнений в том, чья смерть близка нынче. Горбач судорожно искал выход…
Вдруг Владий, все это время молча стоявший позади Горбача, вышел вперед и сказал:
— Я согласен. Кабан. Я буду с тобой драться — здесь и сейчас.
Толпа мгновенно затихла. Никто не ожидал, что мальчишка примет вызов, обрекающий его на заведомую погибель.
— Ты что, Владий, с ума сдвинулся? — громко прошептал Ждан, дергая приятеля за рукав. Но Владий только плечом повел, освобождаясь от руки Ждана. Горбач пристально посмотрел на своего подопечного. Жаль, конечно, что всем его замыслам не суждено сбыться, да ничего не поделаешь.
— Хорошо, быть посему! — твердо произнес он. — .Расчистить круг. Начинать по моему слову.
Владий прекрасно осознавал, на какое безумие он осмелился. Но понимал также, что, не приняв вызова Кабана, он будет просто растерзан оравой ослепленных ненавистью разбойников. Какой же выбор ему оставался?
Толпа, предвкушая забавное зрелище, расступилась, освобождая место для поединка, а скорее — для растерзания мальчишки диким зверем. Здоровенный громила оскалился, с нарочитой неспешностью сбросил Дерюжную куртку, поиграл мускулами, демонстрируя всем свою мощь.
Владий внимательно осмотрелся, оценивая площадку, выделенную для схватки, и прикидывая, как и что здесь можно использовать в драке. Две чахлые березки, большая бочка с водой, гнилое бревно и несколько поленьев, сваленных в кучу возле крыльца атаманской избы. Что ж, особо не разгуляешься, но все-таки не на пустом месте… Он вытащил нож и приготовился к схватке.
Кабан, расправив могучие плечи, медленно двинулся в сторону Владия. Свой нож он зажал в зубах, словно показывая — я, мол, этого гаденыша одними руками раздавлю! Владий стоял чуть пригнувшись и напружинив ноги, выставив нож вперед.
Когда расстояние между ними сократилось до двух шагов, Владий обманным движением наклонился влево и тут же, подогнув правую ногу, скользнул под рукой Кабана в противоположную сторону, сразу оказавшись у того за спиной. Кабан мгновенно повернулся, но Владий без малейшей задержки повторил свой трюк, на этот раз успев полоснуть противника острием ножа по бедру.
Рана, конечно, не была глубокой, однако она весьма чувствительно задела самолюбие Кабана. По-прежнему сжимая нож в зубах, он бросился на мальчишку. Владий едва успел увернуться. Теперь его позиция была не слишком удобной: путь к возможному отступлению отрезала бочка с водой. Рыжий мордоворот тоже заметил его оплошность и с довольным видом фыркнул. Сейчас он гаденыша достанет и… Кабан не уловил того момента, когда юркий малец кинулся ему под ноги. Руки громилы схватили лишь воздух, а сам он, потеряв равновесие, буквально врезался в бочку.
Разбойники, наблюдавшие за этим странным поединком, дружно загоготали. Смех стал еще громче, когда в Кабана, не успевшего опомниться после столкновения с дубовой бочкой, полетели сучковатые поленья. Владий успел штуки четыре их швырнуть, пока его противник искал выпавший в траву нож. Одно полено угодило Кабану прямехонько в глаз, заставив разбойника взвыть от резкой боли.
Озверевший, не столько из-за подбитого глаза и царапины на бедре, сколько из-за неуместного веселья своих товарищей. Кабан заскрежетал кривыми зубами и не разбирая дороги, устремился вперед. Остановить его теперь могла бы лишь крепостная стена.
Но Владий и не собирался встречать Кабанью тушу своей грудью. Он развернулся и кинулся наутек! Добежав до двух березок, он проскочил между ними, громила же вынужден был обогнуть неожиданное препятствие, да еще и за ствол березы ухватиться рукой, чтобы не пролететь мимо. Владий, ожидая этого, сделал молниеносный выпад. Охотничий нож до середины лезвия вонзился в правое плечо Кабана. Тот охнул, отшатнулся назад и застыл, с удивлением глядя, как из глубокой раны бежит густая кровь.
Внезапно наступила полная тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием Кабана. Зрители поняли, что их товарищу не удастся взять мальчишку голыми руками, что «гаденыш», оказывается, умеет больно кусаться и намерен это наглядно доказать.
Тишину прервал звонкий возглас Ждана:
— Молодчина, Владий! Так его!.. Кто-то поддержал:
— А что, парень-то не из слабаков. Придется Кабану попыхтеть.
— Верно говоришь. Рябой. Давно Кабан так не бегал!
Владий стоял посреди поляны, не спуская глаз с противника и стараясь угадать, что тот теперь предпримет. Кабан перехватил нож в левую руку и медленно двинулся к мальчишке. Он понял, что в ловкости явно уступает ему, поэтому решил оттеснить Владия к атаманской избе и там уж наконец искромсать в куски.
Не сразу сообразил Владий, какую западню готовит ему разбойник. А потом поздно стало: пятясь, он очутился почти у самых ступенек крыльца. Попробовал было скользнуть в одну, в другую сторону, но Кабан пресек его попытки, перекрывая выход на свободное пространство. С верхней ступени крыльца за ним бесстрастно следил Протас.
Кабан оскалился, готовясь сокрушить малолетнего врага своего лавиной неотразимых ударов. Владий отступил еще на один шаг и почувствовал под ногой первую доску крыльца. Отходить дальше некуда.
Громила выкинул руку с ножом вперед, метя мальчишке в живот. Но за мгновение до этого Владий каким-то немыслимым, почти заячьим прыжком взвился вверх. Левой ногой он отбил нож Кабана, а правой пяткой вмазал ему в переносицу. Еще в воздухе извернувшись, Владий приземлился на четвереньки, больно ударившись о ступени. Ему некогда было замечать боль и хлещущую из голени кровь. Враг был в шоке, однако, раскачиваясь как пьяный, с окровавленным лицом, уже ничего не соображая из-за оглушительного звона в башке, он продолжал перекрывать путь к спасению.