— Говори, если есть что сказать, — обратился Владий к Перуну, поражаясь собственной смелости. Почему-то он был уверен, что действует сейчас совершенно правильно.— Я человек, да. Я несовершенен и не знаю пути своего. Но я не раб, поэтому сам решаю, каким заветам мне следовать, а каким — нет, даже если исходят они от всемогущего княжеского бога.
Владий хотел еще многое сказать, однако слова в горле застыли. Видимо, главное уже было произнесено. Он протянул руку и возложил ладонь на алмазный шар — рядом с каменной дланью Перуна.
В пещере повисла продолжительная тишина. Даже чародей затаил дыхание. Даже пламя светильников застыло намертво и тени перестали бегать по плитам с таинственными письменами.
— Ты выдержал испытание, — произнес наконец неведомый голос, и, как показалось Владию, произнес с удивленным почтением. Еще чуть помедлив, голос… расхохотался!
— Так вот ты каков?! — раздалось под пещерными сводами, едва затихли громовые раскаты божьего смеха.
Голос был тот же, но все же немного иной, будто очнувшийся после долгого сна.
— Твое сердце свободно от коварства и лжи. Следуй за ним. Пусть сила твоя будет всегда справедливой. Твой разум найдет ответы… Ступай по следу грядущего. Вот и все заветы мои.
Юноша отступил назад и на сей раз с благодарностью поклонился. Теперь тишину нарушил чародей, поспешно и требовательно обратившийся к Перуну:
— Имя!.. Назови его имя!
Вновь возникла долгая пауза. Владий с удивлением увидел, что чародей, всегда сохранявший спокойствие и невозмутимость, сейчас необычайно взволнован. На его лице резко обозначились морщины, на висках выступили капли пота. Похоже, ответ Перуна имел для чародея очень большое значение. И ответ прозвучал:
— Отныне и на все времена имя ему — ВЛАДИГОР! Как только имя было названо, задрожали своды пещеры. Пламя светильников взметнулось под потолок и, словно исчерпав свою силу, тут же опало и угасло. В наступившей темноте юноше показалось на мгновение, что каменный исполин шевельнулся и даже ободряюще кивнул ему… Да нет, померещилось. Просто лучи закатного солнца, проникнув в пещеру, преломились в хрустальной короне божества, в его изумрудных очах. Затем и этот свет померк — солнце ушло за горный кряж.
Учитель и ученик поняли, что встреча завершена. Где-то с горы обрушилась стремительная лавина. Снежный барс громко взревел, приветствуя рождение героя. Гортанным клекотом вторили ему птицы. В долине затрубил гордый вожак оленьего стада, оповещая всех — друзей и врагов — о новом вожде человеческого племени. Одинокий волк, остановив свой бег, задрала голову к небу и повторил протяжным воем услышанное имя. Могучие деревья в предгорных лесах закачались, как под натиском бури, зашумели густыми кронами, затрещали крепкими сучьями, передавая новое имя княжича дальше и дальше, во все концы Синегорья…
Владигор вышел из пещеры и оглядел раскинувшийся у его ног прекрасный мир. Что ж, пора ему возвращаться к людям. Пора исполнить клятву, данную много лет назад в другой пещере — на берегу Чурань-реки. Время пришло.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ
1. Ловушка
Оставив Лиходея возле коновязи, он вошел в полутемную корчму, пропахшую рыбой и брагой, выбрал место возле очага и сел, ожидая прислужника с кружкой медовухи и тарелкой щей. Именно такое разносолье было обещано резной табличкой над входом каждому посетителю корчмы всего за пять монет. Почему-то к нему никто не поспешил, более того — все, кто сидел поблизости, предпочли потихоньку переместиться к другим столам, и юноша неожиданно оказался в странном одиночестве.
Он внимательно оглядел неказистое помещение. С низкого потолка свисали цепи с чадящими бледно-желтым пламенем глиняными плошками. Кривобокие деревянные столбы с трудом поддерживали просевший потолок. Вдоль дальней земляной стены выстроился ряд плесневеющих бочек. Слева от них пылал покрытый копотью очаг. Здоровенный, очень напоминающий покойного Кабана мордоворот поднял с дальней скамьи свой массивный зад и направился к нему, красноречиво накручивая на стенобитный кулачище железную цепь.
Итак, подумал княжич, все начинается заново. Но чем я умудрился привлечь их внимание? Ведь и слова сказать не успел!.. На дальнейшие рассуждения времени не осталось. Мордоворот без всяких предисловий размахнулся и со всей силы врезал кулачищем… в стену за спиной юноши. Свет в корчме качнулся, но не погас.
Громила обескураженно огляделся. Блеск зачатков paзума мелькнул в его узких глазенках, когда он вновь обнаружил свою невредимую жертву возле пылающего очага.
Неуклюже повернувшись на растоптанных каблуках, он утробно взрычал и по-бычьи рванул к юноше.
Княжич легко отстранился от него, одновременно бросая зоркий взгляд по сторонам. Несколько рыбаков, два охотника, все прочие — местная чернь, в не меньшей степени пораженная нападением бугая на только что вошедшего в корчму незнакомца.
Мордоворот с грохотом влетел в очаг, опрокидывая на себя котел с закипающей ухой. На какое-то время его дикие вопли отвлекли на себя внимание присутствующих. Ага, двое таки дернулись взглядами в сторону княжича, а еще один, не сдержавшись, подскочил к дверям. Значит, как ни странно, здесь его уже поджидали.
Пока бугая выковыривали из раскаленных поленьев и с хохотом заливали его горящий зад бражкой, княжич успел продвинуться к ближайшему слюдяному оконцу и обнажить спрятанный под полой кафтана надежный двуострый палаш.
— Держи ворюгу! — завопил вдруг тот, что караулил выход из корчмы. — Вон он, белобрысый! Мы давно его ищем!
Откликаясь на четко выраженное обвинение, в блеклом свете масляных плошек тут же угрожающе засверкали лезвия отточенных ножей и кинжалов, извлекаемых из-за сапожных голенищ, из рукавов и тайных заспинных ножен. Воров и прочих любителей лихой наживы здесь явно не любят, удовлетворенно отметил про себя княжич. Но легче от этого вывода ему не стало.
— Постойте, мужики, разве похож я на вора? — попытался он разрядить обстановку.
Да где там! Двое других, словно того и ждали, поддакнули своему товарищу:
— Он самый! Старейшина его подробно описывал и говорил, что на днях объявится, помните?
— И жеребец у него приметный! Гляньте, копытом землю роет, будто человечий дух ему не по нраву!..
Воспользовавшись тем, что большинство, заинтересованное поведением Лиходея, уставилось в оконца, княжич скользнул за чью-то широкую спину, по ходу дела опрокинув дощатый стол на орущего соглядатая. Однако чужая спина не слишком надежное укрытие. Поэтому, не задерживаясь, он перерубил цепь со светильником, ногой заехал в челюсть одному из самых прытких, другого, менее расторопного, огрел рукоятью палаша, а затем головой вперед кинулся в окно.
К несчастью, оконце было слишком узким даже для его натренированного тела. Зацепившись лодыжкой за обломки оконной рамы, он упал на траву, кувырнулся — и тут же вскочил на ноги, чтобы броситься к Лиходею… Мощный удар по затылку опрокинул его и распластал на земле. «Хорошо обложили, гады! Даже под окнами караулили…» — успел подумать княжич, теряя сознание.