— Ты видел? — шепнул Марк Векцию.
— Что? — Сенатор тоже посмотрел наверх, но мраморные боги вновь были неподвижны.
— Знамение… — Гордиан подумал, что ему в самом деле почудились и это движение, и этот взгляд.
Пока он поднимался по лестнице к золотым дверям храма, вслед ему вновь неслись крики:
— Марк Гордиан, боги дали нам тебя! Да хранят тебя боги, Марк Гордиан!
Новые императоры, два старика в императорском пурпуре, ожидали его на ступенях, отгороженные от бушующей внизу толпы ненадежным забором гвардейцев. Бальбин был стар. Максим Пупиен — еще старше. Чуждый военному делу Бальбин выглядел растерянно — на его полном лице с короткой бородой, больше похожей на десятидневную щетину, блестели мелкие капельки пота. Тога была испачкана жертвенной мукой — разъяренная толпа не дала ему произвести положенные жертвоприношения. Старый вояка Пупиен (говорили, что происхождения он самого низкого и отец его был простым тележным мастером) смотрел хмуро. Вообще говоря, он всегда сохранял печальное выражение лица, отчего его прозвали Скорбным, но сегодня у него был вид человека, присутствующего на собственных похоронах. Если бы сейчас Пупиен стоял во главе легиона и вел солдат против германских племен, он бы чувствовал себя куда увереннее. Толковать с толпой горожан было вовсе не по его части.
— Да здравствует Гордиан Цезарь! — неслось снизу, будто яростный прибой разбивался о ступени храма.
Юноша, почти мальчик, встал рядом с двумя стариками. Опора Рима…
— Тише, граждане Великого Рима! — воскликнул Бальбин.
Он славился своим красноречием. Но хороший оратор и хороший император — это не одно и то же. Толпа внизу встревоженно гудела, давая понять, что не намерена особенно долго слушать. То и дело как искры в тлеющем костре вспыхивало:
— Да здравствует Гордиан Цезарь!
— Граждане Великого Рима! Завтра Пупиен Август проведет игры в Колизее, как положено перед каждым походом, и после этого немедленно выступит против врагов Рима Максиминов.
— Боги да истребят Максиминов! Боги да сохранят Гордиана! — донеслось снизу.
— Оправдай их надежды, Марк Антоний Гордиан… И мои тоже… — раздался женский голос сверху.
Марк хотел обернуться, но сдержался, прекрасная зная, что там, за спиною, у него никого нет. Только покрытые золотом двери, ведущие в храм.
Глава 8
АКВИЛЕЯ
Владигор ехал равниной, изрезанной бесконечными рукавами огромной реки. Переезжая каменный мост, он поражался странному цвету воды — густому, зелено-желтому. Вода казалась плотной. Лишь белые спины огромных рыбин, то и дело выныривавших на поверхность, напоминали о том, что это вода.
За четыре дня пути Владигор спал только одну ночь, и то урывками. Но, еще не добравшись до Аквилеи, он понял, что опоздал, — на горизонте поднимались темные столбы дыма. Таверна, в которой Владигор надеялся если не пообедать, то хотя бы раздобыть вина и хлеба, оказалась пустой. Вместе с людьми исчезли и все съестные припасы. Хотя не похоже было, что солдаты успели здесь побывать, — скамьи стояли ровно, глиняные, покрытые красной глазурью кувшины и кружки теснились на полках, пустые амфоры аккуратно составлены в углу. Даже плетеный коврик, закрывавший вход, ведущий во внутренние комнаты, не был откинут. И все же хозяин и слуги ушли — будто не римская армия приближалась к порогу, а толпы диких варваров. Владигор обыскал все полки в таверне, пока в одном из кувшинов не нашел немного вина, а в корзине — заплесневелую лепешку и горсть фиников.
Покинув таверну, Владигор поскакал напрямик через поля, ориентируясь на столбы дыма впереди и стараясь держаться в тени деревьев. В любое мгновение он мог столкнуться с патрулем, высланным на разведку Максимином. Вскоре он заметил небольшой крестьянский двор, — дом был сожжен совсем недавно, над развалинами таяли тонкие струйки сизого дыма. Виноградники вокруг были вырублены, а в ручье валялся нагой обезглавленный труп мужчины. Владигор оставил здесь лошадь и двинулся дальше пешком. Сторожевые башни и стены Аквилеи уже были видны вдалеке. Не приходилось сомневаться — Максимин успел окружить город так, что и мышь не проскочит… Подобравшись ближе и засев в какой-то грязной канаве, Владигор наблюдал, как строят осадные башни. Здесь Владигор решил дождаться ночи, еще не зная точно, как он проберется в город. Уже к вечеру он услышал хлопанье крыльев, и на камень рядом с канавой опустился филин.
— Филька, ты! — радостно воскликнул Владигор.
Он не видел друга с тех самых пор, как они с Гордианом выехали с Тусской улицы на форум. Владигор уже начал опасаться, что с Филькой что-то случилось. В лучшем случае он мог просто заплутать в неведомом мире, а в худшем… Суеверный римлянин, видя влетающую в дом сову, спешит пригвоздить ее к двери в наказание за недоброе предзнаменование, которое несет с собой птица.
— Почему ты так долго скрывался?! — прошептал Владигор, опасаясь говорить громко, чтобы их не услышали. — Где тебя носило?
— Немного задержался в Риме, — отвечал Филимон, принимая человечье обличье. — После пребывания в провинции приятно подышать воздухом столицы… Зачем мне плестись за тобой четыре дня, если я могу пролететь это расстояние за одну ночь?
— Ну, и какие новости из Рима? Добрые?
— Право, не знаю… — вздохнул Филимон. — Я бы сказал — необычные… Сенат избрал в императоры двух древних стариков…
— Может быть, они мудры? — перебил его Владигор.
— Может быть. Но я пока этого не заметил. А им в наследники назначен… угадай кто?
— Гордиан?
— Именно… Мальчишка неплохо смотрелся на Капитолии в сенаторской тоге. И еще мне показалось… да нет, я видел точно… когда он поднимался наверх по ступеням храма, богиня ему подмигнула.
— Какая богиня? — живо спросил Владигор.
— Та, что на фронтоне в золотом шлеме рядом с Юпитером. Минерва. Покровительница мудрецов.
— Мне она тоже делала какие-то знаки, — заметил Владигор.
— Значит, она неравнодушна к молодым симпатичным мужчинам, — хмыкнул Филимон. — Хотя и считается, что она придерживается строгих правил…
— Ладно. Обо всем этом потом. Сейчас некогда. Я должен пробраться в город.
— Ничего не выйдет… Вот если бы ты был птицей, то смог бы перелететь через лагерь Максимина и опуститься в городском форуме, а так… Правда, я слышал легенду о Дедале и Икаре, которые сделали себе крылышки и…
— Тихо!.. — оборвал его Владигор. — Нас могут услышать. Крылья мне ни к чему. Все, что нужно, — это крепкая веревка, которую преданный друг сбросит мне с городской стены.
— А как ты минуешь лагерь Максимина, позволь узнать? — хитро прищурился Филимон.
— Кажется, ты забыл, что я владею чародейским искусством. Пройти сотню шагов, оставаясь невидимым, — для меня не так трудно.
— Будет еще лучше, если верный друг сообщит тебе пароль на эту ночь и доставит из лагеря Максимина шлем и доспехи, чтобы ты мог сойти за своего, прежде чем начнешь карабкаться на стену.
— В таком случае помощь этого друга окажется неоценимой, — с улыбкой отвечал Владигор.
Владигору пришлось долго дожидаться, пока Филька поочередно принес ему шлем, тунику и сандалии какого-то солдата.
— Это одежонка одного парня из третьей когорты Второго Парфянского легиона. Вторая центурия. Центурионом у них хитрюга Гавр, — раздобыл где-то мешок бобов и раздал тайком своим солдатам. С таким не пропадешь. Если захочешь изучать на практике жизнь легионера, поступай под начало к этому ветерану. Он своих в обиду не дает.
— А где доспехи и щит? — поинтересовался Владигор, облачаясь в принесенную тунику.
— Ты когда-нибудь видел филина, который бы нес в клюве щит в половину человеческого роста? Нет? Вот и я не видел… — И Филимон улетел к городской стене.
Было условлено: как только Филька раздобудет веревку и спустит ее вниз, он трижды прокричит. Услышав крик филина, Владигор поспешит к стене. Ничего лучшего они придумать не сумели. Приходи