Как и во Владимире, место крепости было предопределено условиями естественного рельефа: к реке с севера спускался глубокий овраг — залив Клязьмы, он и стал западным краем города. Его плато, обрывавшееся к реке крутым склоном, с востока и севера не имело естественных преград, и владимирским горододельцам пришлось опоясать город со всех сторон земляным валом, а с севера и востока еще и рвом. Распаханный и стертый с лица земли в северо-восточной части, он прекрасно сохранился по западному краю города над оврагом. Его прорезает шоссе; слева видны могучие склоны, поросшие вековыми вязами, справа — на гребне вала — стоит новая белая монастырская ограда. Шоссе входит в город там же, где входила дорога в XII веке и в месте разрыва валов тогда стояла воротная башня замка. Летопись, рассказывая о строительстве князя Андрея, сообщает, что князь «создал собе город камен». В это сообщение не очень верилось, так как никаких следов каменных оборонительных сооружений не сохранилось, к тому же постройка в XII веке каменной крепости на лесном северо-востоке Руси было бы случаем исключительным. Однако раскопки 1934–1954 годов подтвердили слова летописца: на южном склоне замкового холма были открыты остатки основания прекрасно сложенной из белого тесаного камня стены или башни, а на гребне западного вала — подошва мощного фундамента стены, сложенного из булыжника на известковом растворе. Таким образом, действительно, на берегу Клязьмы при устье Нерли в 1158–1165 годах выросли белокаменные твердыни княжеского замка. Боголюбов-город замкнул цепь укреплений левого берега Клязьмы: Владимир, Константино-Еленинский монастырь, крепость над Сунгирем. Как и эти крепости, замок занял территорию более раннего дорусского сельского поселения IX–XI веков.
41. Икона Боголюбовской богоматери. Фрагмент. XII в. (Владимир, Музей)
Строительство замка, знаменовавшее очень дерзкий и крутой шаг князя, поставившего под свой надзор нерльское устье, должно было вызвать сильное недовольство старобоярской знати. Поэтому основание замка было обставлено организованными преданным князю духовенством «чудесами». Рассказывали, что когда Андрей шел с юга в Ростово-Суздальскую землю, везя с собой в Ростов «чудотворную» икону богородицы, кони, везшие святыню, якобы остановились на месте Боголюбова, и их не могли стронуть с места. Рассказывали еще, что сама богородица явилась князю, когда он спал в походном шатре, — она молилась за него Христу, беря его под свое «высочайшее покровительство». Эта легенда отразилась в заказанной князем большой монументальной иконе богородицы, хранящейся теперь во Владимирском музее. К сожалению, живопись этого памятника дошла до нас в очень плохом состоянии. Богородица представлена стоящей и молящейся Христу, а на верхнем поле иконы помещена композиция деисуса, то есть повторена та же тема моления и защиты, — очень популярный во владимирском искусстве XII века сюжет. Судя по уцелевшим остаткам живописи (илл. 41), икона не уступала по своей красоте и выразительности знаменитой Владимирской иконе. Она получила имя Боголюбовской. В связи со всеми этими обстоятельствами и новый город был назван Боголюбовым («место богом любимое»), а самого князя прозвали Боголюбским.
Южную часть древнего Боголюбова-города занимает обосновавшийся в XIII веке в покинутом замке Боголюбов монастырь, широко использовавший для привлечения богомольцев чудесные легенды этого места, Боголюбовскую икону и в особенности память об убийстве здесь князя Андрея Боголюбского, канонизованного церковью в 1702 году. Все это позволило монастырю вести крупное строительство. Белая монастырская ограда, идущая вдоль шоссе, видимо, проходит по линии древней внутренней стены замка, отграничивавшей его собственно дворцовую часть. В северной половине, вероятно, жила дворцовая челядь, княжеские слуги и ремесленники. Над Святыми воротами монастыря высится сооруженная в 1841 году огромная колокольня с торжественной аркой и церковью под звоном. Прямо за колокольней громоздится массив монастырского собора, построенного в 1866 году в казенном византийско-русском стиле. Обе эти постройки резко противоречат масштабам древнего замкового холма и драгоценных остатков построек княжеского дворца XII века, они как бы подавляют все окружающее своей нарочитой огромностью. Минуя эти постройки, войдем внутрь ограды через ворота слева от колокольни и остановимся в середине небольшого монастырского двора: мы находимся примерно в центре дворцовой площади княжеского замка. Ее выстланная белокаменными плитами древняя поверхность лежит под нашими ногами на глубине около 1,5 м, под слоями разрушений и перекрывавшей их земли.
Немного сохранилось от дворцового ансамбля. Видимо, уже после смерти Андрея его Боголюбов-город перестал привлекать внимание владимирских князей. Впервые в 1177 году его разорил и пограбил рязанский князь Глеб, а потом ураган монгольского нашествия снес с лица земли его крепостные стены; вероятно, были сильно разрушены и дворцовые здания, камень которых растаскивался потом на нужды монастырского строительства. Вдоль южного края ограды стоит сильно искаженный в 1804 году переделками корпус Благовещенской церкви (1683). На ее месте, по преданию, стояла церковь Леонтия, якобы построенная Андреем Боголюбским. Рядом с ней — часовня XVII века «святой шатер», которая, как скажем ниже, действительно стоит на развалинах одного из интереснейших зданий замка XII столетия.
42. Дворцовый собор Боголюбовского замка. XII в. — 1751. Переход и лестничная башня. XII в.
В конце XVII века еще был цел древний дворцовый собор Рождества богородицы, описанный местным монастырским летописцем игуменом Аристархом. Он же рассказывает и о гибели этого памятника. Невежественный игумен Ипполит, пожелавший видеть в храме «большую светлость», распорядился проломить в его стенах огромные окна, и древний собор в 1722 году рухнул. По счастливой случайности уцелела часть его северной стены, удержанная примыкающим к ней древним переходом, связанным с лестничной башней. Последние были сохранены, так как это было чтимое место — здесь был убит князь Андрей. Собор же был разобран, и на основании его стен в 1751 году была построена существующая церковь. Рассматривая западный фасад этих построек (илл. 42), мы легко отличаем древние части по их колончатым поясам и узким окнам, уже знакомым нам по памятникам Владимира; на западном же фасаде нового собора вставлены резные львиные маски, уцелевшие от резного убранства древнего храма.
Чтобы восстановить картину княжеского дворца XII века, мы должны соединить все данные источников и материалы раскопок. Мы попытаемся рассказать об этом так, чтобы перед читателем прошли основные факты и из них перед его мысленным взором возник бы живой образ дворцовых зданий, словно они вновь реально стоят на древней боголюбовской земле.
Собор был центром дворцового ансамбля. Современник строительства дворца и собора, приближенный князя вышгородский священник Микула, в своей полной трагизма повести об убийстве Андрея с изумлением писал о красоте и драгоценном убранстве храма, его «золотых» полах, окованных «золотом» порталах и дверях, драгоценной утвари. По словам Микулы, князь хорошо понимал силу искусства и приказывал вводить на соборные хоры гостей и послов с киевского юга, из византийского и западного зарубежья, чтобы они видели красоту храма и выраженное в его богатстве и красоте могущество владимирского князя. Шестью веками позже игумен Аристарх отмечал, что собор был в точности похож на Покров на Нерли; он писал также о необычайных круглых столбах собора, увенчанных огромными «коронами». Все это казалось вымыслом или преувеличением. Однако раскопки 1934–1938 годов показали, что все это близко к истине.
Войдем в западную пристройку у собора. Перед нами — нижняя часть западного фасада собора 1158 года с его великолепно тесанным аттическим цоколем, мощными пилястрами с полуколоннами, опирающимися на романские базы с угловыми рогами-грифами. В центре — портал знакомых нам форм, но на его колонках сохранились следы гвоздей, под которыми местами прослеживались мелкие кусочки тонких листов вызолоченной меди. Следовательно, он действительно был окован как бы «золотом». При раскопках были найдены и резные камни соборного фасада — обломки пышных лиственных капителей, женские маски, связанные с посвящением храма богоматери. Маски не были одинаковы: одни передавали тонкие и безмятежные девичьи лики, другие были полны напряжения и сосредоточенной мысли, скупо переданной складкой на лбу и глубоко посаженными глазами (илл. 44). От тесанных из белого камня водометов, лежавших меж закомар собора, найдена круглая скульптура — голова собаки или дракона, изваянного на верхней части лотка (илл. 43).