В.И. Даль трудился над годовым отчетом по управлению Оренбургским краем (этот отчет получил впоследствии особое одобрение), а город жил в напряженном ожидании, готовясь к торжественному событию. Для Даля оно тоже было радостным, так как среди лиц, сопровождавших наследника, был В.А. Жуковский, их старая дружба окрепла в часы, совместно проведенные у постели умирающего Пушкина.
В путевом дневнике Жуковского [292] 12 июня появилась запись: “Приезд в Оренбург, в три часа пополудни. Тотчас с Далем на берег. Роща за Уралом”. Дальше отмечено: “Вечер с Далем. Бал”. Из последующих кратких заметок Жуковского видно, что и в следующие два дня они много времени провели вместе. Отмечены “разговор с Далем”, пребывание “у Далевой жены”. Когда 15 июня гости покинули Оренбург, В.И. Даль провожал их до Уральска. Жуковский записал, что он ехал вместе с Перовским, его ближайшим другом, но сначала в тарантасе с Далем.
Во время поездки в Уральск в семье произошло большое несчастье - скончался маленький сын Святослав. Для всех, а особенно для Юлии Егоровны это было тяжелым ударом, 20 июля Даль писал сестре: “Четыре года сряду тешила судьба нас житейным и семейным счастьем и только изредка разве... суетные случаи напоминали нам истину древнего (изречения): нет счастья на земле! Вот и мое семейство познало горькую утрату, которой молодой и крайне чувствительной матери перенести тяжело; не велик человек, а дом теперь пуст! 18-го июня, в день маменькиного рождения, часу в 3-м ночи Святослав скончался. Я, по приказанию В.А., ездил за наследником в Уральск, воротился уже в тот же день, 18-го в полдень. Юля теперь спокойна и вынесла всю беду лучше, нежели я полагал”[65 ИРЛИ.].
Но долго предаваться печали ему не пришлось - в первых числах июля Даль вновь оказался в Уральске в связи с происшествием, которое произошло во время пребывания там наследника, - группа казаков пыталась подать ему жалобу на притеснения местных властей. После отъезда высокого гостя наказной атаман В.О. Покотилов оповестил Перовского об опасном брожении умов в казачьем войске. В разбирательстве этого дела участвовал и В.И. Даль. Виновные были наказаны, а зачинщики сосланы в Сибирь. Далем написан текст “Приказа генерал-адъютанта Перовского по Уральскому войску”, датированный 4 июля 1837 г.[66 “Рус. старина”. 1897. №11. Очерк VIII.]
В Уральске Даль - впервые после возвращения из Петербурга - смог основательно взяться за написание писем к столичным писателям и сестре. Эти письма чрезвычайно интересны, так как помогают понять, какой напряженной внутренней жизнью он жил в это время, успешно совмещая службу с писательством и работой натуралиста. Так, в письме А.А. Краевскому он сообщает, что написал “с пяток повестей и рассказов”, которые нужно лишь переписать начисто.
Сестре Паулине Даль рассказывает о своем горе, переосмысливает его. Он пишет 4 августа: “Давно, давно и очень давно, сестрица, не писал я тебе ни слова. Сперва почти некогда было, работал, сколько сил было над отчетом за прошлый год, который следовало кончить к приезду В.А., потом то, другое, третие, - дело затянулось, я заленился и когда, проводивши наследника в Уральск, воротился я домой в обед на маменькино рождение, то нашел Святлашу своего - на столе. Долго не верилось нам с женой в беду и горе. Вот, так были мы избалованы в четыре года нашего брака счастьем; особенно для нее, это было что-то новое, к чему она не привыкла. Меня уже не так легко удивить и сбить с толку - грусть и горе не гложет меня и не убивает через меру, а так, заставляет иногда только призадуматься на счет будущего и прошедшего и - предать дело воле Божией. Не миновать же того, чтобы умереть, ни нам, ни детям нашим; а коли оглянешься назад, поглядишь вперед, то видишь и тут и там одну только Вечность - то как-то совестно придавать муравьиному бытию своему такой вес и важность. Ничтожно и суетно привязываться к житейским заботам до такой степени, тогда как час, сутки, год и десять лет в сравнении с этою вечностью так же ничтожны, как один миг в жизни нашей. Коли Богу угодно сохранить и вырастить мне живого сына, то не стану плакать по мертвым.