Эти соображения оказались решающими. Николай I, также одобривший академический план, повелел задержать снаряжение экспедиции и ожидать решения оренбургского военного губернатора относительно “времени, к коему составлен будет отряд, для прикрытия оной необходимый” [Там же, с. 133], истинную же причину отсрочки - подготовку военного похода - держали в секрете. Поэтому 18 сентября С.С. Уваров предписал непременному секретарю Академии ожидать распоряжений Перовского, “не спеша снаряжением экспедиции”[105 ПФА РАН, ф. 2, 1-1837, № 2, л. 72 об.].
Однако военный поход из-за небывало суровой зимы не принес ожидаемого успеха, а экспедиция к Аральскому морю, которую несколько раз откладывали, не состоялась совсем. Ассигнованные на нее деньги были помещены в Государственный заемный банк для обращения в проценты и не получили другого назначения, так как имелось в виду, что экспедиция к Аральскому морю не отменена, а только отложена[106 Там же, л. 74-74 об.], применение им было найдено только в 1856 г., когда Академия наук отправила туда молодого исследователя Н.А. Северцова, обратившись при этом за поддержкой к В.А. Перовскому, который вновь управлял краем как оренбургский и самарский генерал-губернатор [306]. Вопрос этот решался в последний год второго периода правления Перовского в Оренбургском крае.
Научная экспедиция к Аральскому морю, которую готовил в 1839 г. В.А. Перовский вместе с членами Петербургской Академии наук, вызвала огромный интерес в ученом мире. Востоковеды, географы, зоологи, ботаники, геологи понимали, что при непосредственном знакомстве с этим регионом они смогут получить много неоценимых по новизне и важности данных. Отмену экспедиции встретили в научных кругах с разочарованием.
Особенно огорчило это молодого талантливого востоковеда П.С. Савельева (1817-1859), которого включили в состав экспедиции по рекомендации академика Френа. Он мечтал о путешествии в Среднюю Азию и надеялся совершить его в 1839 г. сначала с геологом Е.П. Ковалевским, отправлявшимся с группой специалистов горного дела в Бухару по просьбе эмира, а затем с известным путешественником Пл.А. Лихачевым, который планировал поездку по Центральной Азии, и, наконец, с Аральской экспедицией. Как писал биограф Савельева, он больше года только тем и жил, что этими ожиданиями, приготовляя себя путешествовать по Средней Азии с наивозможно большею пользою. Русское востоковедение, несомненно, много потеряло из-за того, что планы Савельева не осуществились.
Отмена экспедиции к Аральскому морю, конечно, замедлила работу русских ученых по исследованию этого региона. Однако В.А. Перовский, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, старался использовать все возможности, чтобы восполнить ущерб, нанесенный науке. В состав военного отряда, отправлявшегося в Хивинский поход, он включил несколько человек, которые должны были по пути вести разного рода научные наблюдения.
Само собой разумелось, что руководить научной работой будет В.И. Даль, совмещая это со служебными обязанностями. Казахские степи Далю были уже хорошо знакомы благодаря многочисленным командировкам. В изучении животного и растительного мира степи во время похода Даль тесно сотрудничал с А.И. Леманом, дерптским натуралистом, которого Перовский пригласил в Оренбург специально для научного описания края и устройства “Музеума естественных произведений”.
В Хивинском походе принимал участие также астроном-геодезист И.О. Васильев (1802-1866), который в 1838 г. был командирован в Оренбург для определения астрономических пунктов на территории края и в казахской степи. Он проводил топографические съемки и определил географическое положение Ак-Булакского укрепления. В.И. Даль в письме из Хивинского похода к Г.П. Гельмерсену упоминает о его “определении долготы и широты устья реки Аты-Якши, впадающей в Эмбу, и прекрасного, но невкусного и нездорового ключа Ак-Булака, в 160 верстах от подошвы Усть-Сырта” [237, с 52]. По словам Даля, это помогло бы решению географических задач и, возможно, доставило новые сведения об очертании и положении Аральского моря.
В состав отряда включили и приехавшего в Оренбург в 1838 г. молодого чиновника особых поручений при военном губернаторе Н.В. Ханыкова (1819-1878), впоследствии выдающегося русского востоковеда. Он собирал сведения о Средней Азии и работал над составлением географической карты региона. Через год после Хивинского похода Перовский отправил его и А.И. Лемана в Бухару вместе с научно-дипломатической миссией К.Ф. Бутенева, они стали первыми европейцами, которые совершили путешествие по Бухарскому ханству и описали его.