Небывало холодная и снежная зима, которая, в частности, была причиной неудачи всего похода, мешала работе натуралиста. Как заметил Даль в письме Г.П. Гельмерсену: “Леман очень и очень способный человек, но из-за снега и он ничего не смог сделать. Дюжины две мехов от млекопитающих - особенно грызунов, столько же растений, которые неутомимый собиратель отрыл под снегом и определил, и притом отчасти таких, каких здесь никогда еще не находили. Потом он снял и сообщил нам очень наглядный геогностический чертеж всего пройденного нами пространства; далее он набрал дюжины две минералогических образчиков, несколько окаменелостей, которые Вам будут интересны...” [237, с. 16]. Производились также метеорологические наблюдения и измерялась температура воздуха. В целом работа Лемана оказалась вполне успешной. К научным трофеям прибавились чучела степных лисиц-корсаков и других животных. Собранные коллекции Леман значительно пополнил в конце похода весной 1840 г., когда на обратном пути от Эмбы он отделился от основного отряда и проследовал к Ново-Александровскому укреплению на восточном берегу Каспийского моря. За заслуги в хивинской кампании по представлению Перовского Леман был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени.
Любопытные сведения о работе Лемана во время Хивинского похода содержатся в письме В.И. Даля к нему от 17 февраля 1840 г., написанное, когда Леман решил отправиться к Ново-Александровскому укреплению[132 ПФА РАН, ф. 56, on. 1, № 31, л. 1.]. Даль, который сопровождал Перовского, сообщал Леману о разрешении совершить задуманную экспедицию и давал необходимые наставления. Он советует Леману не тащить с собой уже собранных шкур: “Во всяком случае, - пишет он, - Вы оставите здесь чучела лисиц-корсаков, которые Вам совсем не понадобятся”. Предполагая, что Леман будет в Оренбурге раньше, В.И. Даль просит: “Вы, конечно, зайдете к моей старушке-маме и принесете ей хорошие вести от ее сыночка. Приветствуйте ее и скажите, что мы, вероятно, тоже скоро будем там, но не знаем точно, когда’’.
Судя по открытому листу, выданному Леману 16 марта, он должен был вместе с чучельником Лысовым отправиться в Ново-Александровское укрепление, а оттуда чрез Астрахань в Букеевскую орду и обратно в Оренбург[133 ПФА РАН, ф. 56, on. 1, № 22, л. 5.]. Однако в Оренбург Леман вернулся из Астрахани, так как во время морского путешествия из-за сильных ветров, недостатка провизии и питьевой воды испытал много лишений и заболел. В биографии Лемана, написанной академиком Г.П. Гельмерсеном, говорится, что его крепкое здоровье здесь впервые надломилось и в Оренбург он прибыл больным и в жалком состоянии; однако едва выздоровев, продолжил исследования в горах и степях Южного Урала и осенью 1840 г. добрался до Златоуста [378].
К этому времени относится и другое письмо В.И. Даля, адресованное “Его Благородию Александру Ивановичу Леману в Златоуст”: “Только что я услышал, дорогой Леман, что Вы в Златоусте. Завтра, в воскресенье, мы со Старбергом тоже будем там; подождите нас, Бога ради, и не предпринимайте в наше отсутствие ничего. Мы хотим вместе совершить все экскурсии на Таганай и т.д. Куда Вы хотите, но только вместе! До свидания. Даль”[134 ПФА РАН, ф. 56, on. 1, № 31, л. 8-8 об.]. Не исключено, что поездка В.И. Даля была связана с путешествием по Уралу английского агента капитана Дж. Аббота, о котором уже упоминалось.
Зиму Леман провел в Оренбурге, занимаясь, по словам Гельмерсена, приведением в порядок и определением собранных им объектов, часть которых позднее попала в Академию наук.
В то же время в Петербурге было принято решение командировать в Бухару горную экспедицию. Русская миссия, начальником которой стал горный инженер К.Ф. Бутенев, должна была выехать из Оренбурга весной 1841 г., а организация этого важного научного и дипломатического предприятия возлагалась на В.А. Перовского. По его инициативе в состав миссии включили А. Лемана. В.А. Перовский писал вице-канцлеру К.В. Нессельроде 7 февраля 1841 г.: “Назначение предполагаемой в нынешнем году миссии в Бухару дало повод надеяться на возможность исследовать сказанную страну во всех частях. Желая вполне воспользоваться столь благоприятными обстоятельствами, я считал бы полезным прикомандировать к миссии его молодого натуралиста кандидата Дерптского университета Лемана, способности которого мне известны как по совершенным им поездкам в Оренбургском крае, так и по участию в зимней экспедиции 1839-1840 гг.”[135 ГАОО, ф. 6, оп. 10, № 5240, л. 85-85 об.]