В 1944 году Матьяш Ракоши возвращается на родину и после войны становится во главе Венгерской партии трудящихся. Будучи одарённым и всесторонне образованным человеком, он неизменно производил сильное впечатление на всех, кто с ним соприкасался и работал. В 1947 году на одной из пресс-конференций для венгерских и иностранных журналистов в Будапеште он поразил присутствующих тем, что без переводчиков отвечал на вопросы журналистов на семи языках. После этого мировая пресса писала, что в лице Ракоши на небосводе коммунистического движения взошла новая яркая звезда.
Но, как считает Крючков, Ракоши, чья деятельность жёстко регламентировалась советским руководством, не нашёл в себе силы вырваться на простор самостоятельной политики, позволяющей более полно учитывать особенности Венгрии. Слишком мощным оказался общий поток, в русле которого находились все социалистические страны, твёрдо верившие, что впереди их народы ждёт безбрежное море счастья, изобилия и благополучия.
Ракоши до корней волос был революционером в том понимании этого слова, которое было присуще его эпохе. Но на смену одному этапу исторического развития неизбежно приходит другой, несущий в себе уже иные понятия и реалии. Далеко не каждому дано осознать это, избавиться от прежних стереотипов, продолжать шагать в ногу со временем. К сожалению, не был исключением и Ракоши. Но это уже скорее не вина, а беда человека, не сумевшего (или не успевшего) разобраться в жестоких закономерностях новой эпохи.
Спустя несколько лет, уже находясь в Советском Союзе, на обвинения руководителей Венгрии нового поколения в том, что его деятельность в бытность руководителем ВПТ привела к «извращениям, искривлениям, пренебрежениям национальными особенностями», Ракоши с сарказмом ответил, что только недалёкие люди не могут не учитывать наличия в то время общих источников как великих побед, так и совершённых ошибок.
«Пройдёт время, — пишет Крючков, — и история, вернее «мудрые», как всегда, историки задним числом во всём разберутся, разложат всё и вся по полочкам. К сожалению, для многих это будет слишком поздно…»
В 1961 году Владимиру Александровичу, уже как сотруднику аппарата ЦК КПСС, довелось присутствовать на беседе двух представителей руководства Венгерской социалистической рабочей партии — Иштвана Ногради, председателя Центральной контрольной комиссии, и Дьердя Ацеля, члена ЦК ВСРП, — с Матьяшем Ракоши. Беседа, которая состоялась в Краснодаре, длилась более восьми часов. Цель посланцев из Венгрии состояла в том, чтобы высказать Ракоши претензии в связи с фактами его «антипартийной деятельности, подстрекательскими письмами и нежелательными встречами с некоторыми венгерскими гражданами». Ракоши решительно отверг все предъявленные ему обвинения, а на выпады в его адрес высказал следующее: «Вы не забывайте, что перед вами единственный оставшийся в живых руководитель Коминтерна, работавший с Лениным под его личным руководством. Шестнадцать лет я провёл в хортистских застенках в Венгрии, вёл себя достойно, не сдался, выдержал все испытания. Во время войны ещё раз доказал, что являюсь другом Советского Союза. Под моим руководством в Венгрии победила социалистическая революция, а вот без меня в 1956 году произошла контрреволюция».
Ракоши всю жизнь винил себя в том, что поддался давлению Москвы и дал согласие оставить высший партийный пост и покинуть Венгрию в июне 1956 года. Он был уверен, что если бы продолжал руководить ВПТ, то не дал бы событиям принять драматический характер и завершиться для его страны такой трагической развязкой. Но, как мы знаем, у истории нет сослагательного наклонения, и бессмысленно гадать, чем бы всё закончилось в Венгрии, если бы Ракоши остался в стране.
Заметим, что Андропов ценил и уважал Ракоши и был против того, чтобы его в тот момент, когда обстановка в Венгрии накалилась, отозвали в Советский Союз. А вот к Имре Надю Юрий Владимирович относился с большим недоверием. Возможно, поэтому в Москве летом 1956 года возникла идея сменить несговорчивого Андропова на нового посла. Подобрали даже кандидатуру — секретаря ЦК Компартии Белоруссии П. А. Абрасимова. Но в последний момент у Хрущёва появились какие-то сомнения, и все остались на своих прежних постах.
Андропов уважал Ракоши не за его жёсткость, как принято считать в либеральной печати, а за его знания, опыт, деловые и организаторские качества. Даже для американских и западных спецслужб было вполне очевидно, что в его лице Венгрия имела сильного руководителя, способного обеспечить нормальное политическое и экономическое развитие страны. Этого-то они как раз и не могли допустить, так как понимали, что Ракоши никогда не отступит с твёрдой просоветской позиции.
27 апреля 1956 года глава миссии США в Будапеште, направив в Вашингтон рекомендации по мерам, цель которых — скорейшая отставка Ракоши, признавал, что Ракоши, отстранив Надя от руководства правительством, сумел добиться стабилизации и даже улучшения социально-экономического положения Венгрии. Теперь же, как отмечали американские дипломаты, «костяшки домино в Восточной Европе стали падать, ситуация в Венгрии ухудшается быстро», в связи с чем необходимо «усилить внутрипартийную оппозицию Ракоши», то есть поддержать группу Надя и идущую за ним творческую интеллигенцию. В послании подчёркивалось, что «соответствующие» действия США могут прямо повлиять на будущее Венгрии[62].
Реализуя планы США, радиостанция «Свободная Европа» неустанно твердила в своих передачах на Венгрию, что только Имре Надь может быть достойным её лидером (эта идея странным образом совпала с намерениями А. И. Микояна).
После отъезда Ракоши в СССР партию возглавил Эрнё Герё. Это был человек, совершенно не обладавший качествами политического руководителя, сухой по характеру, лишённый какого бы то ни было ораторского дара (как убедился Крючков, работая в Венгрии, это качество имеет для венгров очень большое значение). Герё с самого начала показал свою беспомощность и не только не приобрёл влияния в широких массах, но и растерял последние остатки авторитета партии.
Герё — не единственная крупная кадровая ошибка, к которой были причастны советские руководители. Когда события в стране приняли угрожающий характер, он не раз обращался к советскому послу с просьбами и призывами оказать венгерскому руководству военную поддержку. Но Андропов отказался ставить перед Москвой вопрос о вводе наших войск в Будапешт. Поэтому Герё стал решать этот вопрос напрямую с Хрущёвым.
О твёрдой позиции Андропова свидетельствует не только Крючков. То, что Андропов не был инициатором ввода советских войск в Будапешт, в беседе с автором книги подтвердил и В. Н. Казимиров, известный советский дипломат, в прошлом — чрезвычайный и полномочный посол, а ныне — председатель совета ветеранов МИДа. (Владимир Николаевич тогда был немного моложе Крючкова, с которым у него установились дружеские отношения, но имел уже более солидный опыт работы в Венгрии — до назначения в Будапешт успел поработать в советском консульстве в Дебрецене.) В то же время позиция Андропова не означала, что он возражал против силового решения проблемы: бесчинства на улицах, чинимые вооружёнными бандами, не оставляли возможности для иного выбора.
23 октября, когда людские массы выплеснулись на улицы, Герё заявил о своей отставке. В условиях полной политической неразберихи в ночь с 23 на 24 октября был экстренно созван пленум ЦК ВПТ. Члены ЦК, находившиеся в явной растерянности, фактически всю полноту власти передали Имре Надю, который возглавил правительство. Ведь знало же большинство Центрального комитета цену Надю, но, видно, сказались давление оппозиции и та странная благосклонность, которую проявляла к Надю Москва. Бывший премьер Андраш Хегедюш, молодой и талантливый руководитель, стал его замом.
Надь никоим образом не возражал, когда и участники пленума, и члены правительства приняли решение обратиться за помощью к Советскому Союзу. Но когда Андропов обратился с настойчивой просьбой оформить эту просьбу документально, Надь подписывать соответствующий документ отказался, переложив ответственность на Хегедюша. А через несколько дней, лишь только части советских войск начали вытеснять мятежников из Будапешта, Надь провозгласил восстание (которое раньше сам называл контрреволюционным) национально-демократическим движением и потребовал вывода советских войск из столицы. Одновременно он заявил о выходе Венгрии из Организации Варшавского договора и призвал к вводу в Венгрию войск ООН.
62
См.: