Глава 11. Владимир Куц — москвич
Трудно представить себе человека, который не имел бы своего дома. Это может быть комната, квартира, изба. Важно, не где живет человек, а кто ждет его дома.
Есть ли дом у солдата или матроса? Конечно! Таким домом становится кубрик на военном корабле. В военные годы солдаты быстро обживали выкопанные на передовой своими руками землянки. Если воинская часть продолжительное время стояла на месте, солдаты старались хоть как-то придать своей землянке жилой вид — мастерили столик, обивали стены досками или жердями, складывали печурку, вешали на стенку фотографии дорогих людей.
Но как для солдата, так и для моряка, каким был Куц, кроме своей землянки или корабля близким и желанным всегда оставался дом, в котором он вырос и где жили его родные. Владимир никогда не забывал деревню, где прошло его детство. При каждом удобном случае, а уж в отпуск обязательно, он приезжал в Алексино, еще в дороге представляя себе, как обрадуется мать, как, смахивая с глаз слезу, обнимет его отец, бросится на шею сестренка.
В Москве через некоторое время после переезда у него появился и собственный дом — квартира на Щербаковской улице. Теперь он уже не одинок. Появились люди, с нетерпением ожидающие его возвращения, следящие по газетам за его зарубежными выступлениями. Во-первых, брат Николай.
Когда Николай перешел в десятый класс, Куц, собираясь после очередного отпуска в Москву, сказал:
— Вот что, Коля, парень ты способный. Кончишь школу — поступай в вуз. Приедешь ко мне, я помогу. Жить сможешь первое время у меня. Но только одно условие — чтобы в аттестате не было троек.
В 1954 году Николай получил аттестат без троек, лишь с двумя четверками. А вскоре от Володи пришла телеграмма: «Выезжай, экзамены».
В то время Куц еще не имел квартиры и жил на базе ЦСК МО на Ленинских горах. В комнату втащили еще одну кровать и стул. Решили, что Николай будет поступать в торфяной институт. Туда добираться поближе, меньше конкурс и есть общежитие.
В первое время Николай путался в переходах метро. В деревне кто-то из знакомых, побывавших в Москве, предупредил, что на эскалаторе надо быть осторожным — при выходе прыгать, иначе срежет каблуки. Вот и смешил он москвичей, совершая прыжки с эскалатора.
А с экзаменами повезло. Трудными для Николая были математика и сочинение. В десятом классе их математик много болел, его уроки часто заменялись другими. А грамотность всегда трудно дается тем, кто с детства говорит на украинском, а потом переходит на русский. Однако проходной балл Николаю удалось набрать, и с осени 1954 года он стал студентом. С гордостью носил Николай подаренные братом по этому случаю швейцарские часы, привезенные с чемпионата Европы.
Что касается общежития, то от него пришлось отказаться, так как оно находилось под Москвой, в Быково. Зимой там было холодно, дорога занимала много времени, и Николай остался у Володи, сперва на Ленинских горах, а затем в его квартире на Щербаковской. Старший брат взял на себя все материальные хлопоты и заботы по воспитанию. В первое время Николай никак не мог привыкнуть к Москве, и учиться ему сначала было трудновато. Под равными предлогами он пытался отпроситься у брата в деревню — то сажать, то копать картошку. Но неизменно получал ответ:
— Без тебя обойдутся. Твое дело учиться и не иметь хвостов.
Отказывал он брату и еще в одном — это было позднее, когда имя Владимира Куца стало известно всей стране, — в просьбах похлопотать, посодействовать.
— Ты пойми, что совесть мне не позволяет просить за родного брата. Отец и мать дали нам с тобой крепкое здоровье. А пробиваться в жизни мы должны сами.
Забегая вперед, скажем, что Николай закончил институт с отличием. В течение десяти лет проработал инженером на московском кабельном заводе «Электропровод», пройдя путь от помощника мастера до секретаря парткома. Учился во Всесоюзной академии внешней торговли, а затем вел ответственную работу за рубежом, причем три года в Швейцарии в качестве представителя Всесоюзной торгово-промышленной палаты, много сделал для установления торговых связей с зарубежными странами.