Во время зоотомической практики мне довелось работать, помимо прочего, с нижней челюстью ископаемой кошки, о чем я написал по настоянию Пагенштехера небольшую статью для палеонтологического журнала: «О найденном в Эппельсхейме фрагменте челюсти ископаемой кошки»[16]. Во время пасхальных каникул я отправился в Штутгарт, чтобы собрать данные о распределении осадков в нескольких местах; в Манхейме я посетил доктора Вебера, который оставил мне в подарок несколько номеров журнала местного естественнонаучного сообщества. В ходе геологической экскурсии в северной части Вюртемберга мне довелось встретить доктора Мехольда, который к тому времени уже 26 лет занимался метеорологическими наблюдениями. Он согласился переслать интересовавшие меня таблицы. Необходимые данные по Франкфурту (за 26 лет) и Карлсруэ (за 40 лет) уже имелись в моем распоряжении, а о ситуации в Штутгарте я получил представление, сопоставив результаты наблюдений швабских ученых за 26 лет. Ставшая результатом этой работы статья была опубликована под названием «Режим дождевых осадков в юго-западной части Германии»[17] в январском номере «Метеорологического журнала» за 1870 год.
Вот как я позднее высказался о своих работах по метеорологии этого периода в письме к родным.
Раньше я и сам относился к своим метеорологическим изысканиям как к блажи, лишь отнимавшей у меня время. Теперь, однако, я с все возрастающей отчетливостью осознаю, что они принесли мне существенную пользу. В частности, они дали мне возможность привыкнуть к математическому мышлению и узнать кое-что новое, в том числе и на практике. Вообще, я считаю физику и математику фундаментом естествознания, а применение математических методов при изучении многих дисциплин (в моем случае это в особенности касается физиологии) стало одним из главнейших факторов успеха.
Пока что я не упускал из виду свою цель – должность учителя в гимназии – и потому решил провести летний семестр 1869 года в Лейпциге. 11 мая 1869 года я писал, уже прибыв в город:
Характер Лейкарта, наглядность его воззрений и его красноречие пробудили во мне немалый интерес. Я очень доволен своим решением приехать сюда. Пагенштехер не просто так сказал, когда мы прощались и я благодарил его за помощь во всех моих начинаниях: «Ваш следующий учитель будет лучше, способность Лейкарта увлечь аудиторию просто необычайна»…
13 июля 1869 года. Моя работа продвигается очень хорошо, пробуждая при этом во мне живой интерес. За тем, как приближается окончание семестра, я наблюдал с некоторым беспокойством, поскольку мне придется прекратить изучение зоологии, несмотря на то что я мог бы узнать еще очень много нового. С другой стороны, мои изыскания на ниве ботаники служат для меня источником радости, в особенности потому, что я, наконец, могу вернуться к работе над самой главной для меня отраслью научного знания. Когда почти два года назад для меня закончились практические занятия под руководством Гофмейстера, я принялся за изучение химии с некоторым разочарованием, которое сменилось радостью только после начала занятий по зоологии. Уже в предыдущем семестре, а в еще большей степени – в текущем, я смог вдоволь насладиться учебой, и, смею надеяться, в таком же духе она будет проходить и дальше. Я доволен тем, что с самого начала моей учебы в Германии составил план, который должен дать мне возможность поскорее сосредоточиться на моей основной специальности. Если каждый новый семестр все так же будет интереснее предыдущего, то мне останется лишь пожелать, чтобы так продолжалось до бесконечности. В то же время во мне живет желание выпуститься и перейти к более размеренному и упорядоченному образу жизни. По возвращении в Гейдельберг я планирую взяться за несколько более объемную работу о взаимовлиянии флоры и температурного режима, которая позднее может послужить в качестве основы моей докторской диссертации. Эта тема тесно связана с проблемой географии растений – предметом, который меня очень интересует.