...а не то путь иной к немцам с сыном, с женой и с мамашей...
(о царе). Это была революция. Это было стихами. Стихи и революция как-то объединились в голове.
905-й ГОД Не до учения. Пошли двойки. Перешел в четвертый только потому, что мне расшибли голову камнем (на Рионе подрался), -на переэкзаменовках пожалели. Для меня революция началась так: мой товарищ, повар священника - Исидор, от радости босой вскочил на плиту - убили генерала Алиханова. Усмиритель Грузии. Пошли демонстрации и митинги. Я тоже пошел. Хорошо. Воспринимаю живописно: в черном анархисты, в красном эсеры, в синем эсдеки, в остальных цветах федералисты.
СОЦИАЛИЗМ Речи, газеты. Из всего - незнакомые понятия и слова. Требую у себя объяснений. В окнах белые книжицы. "Буревестник". Про то же. Покупаю все. Вставал в шесть утра. Читал запоем. Первая: "Долой социал-демократов". Вторая: "Экономические беседы". На всю жизнь порази-ла способность социалистов распутывать факты, систематизировать мир. "Что читать?" -кажется, Рубакина. Перечитал советуемое. Многое не понимаю. Спрашиваю. Меня ввели в марксистский кружок. Попал на "Эрфуртскую". Середина. О "лумпенпролетариате". Стал считать себя социал-демократом: стащил отцовские берданки в эсдечий комитет. Фигурой нравился Лассаль. Должно быть, оттого, что без бороды. Моложавей. Лассаль у меня перепутался с Демосфеном. Хожу на Рион. Говорю речи, набрав камни в рот.
РЕАКЦИЯ По-моему, началось со следующего: при панике (может, разгоне) в демонстрацию памяти Баумана мне (упавшему) попало большущим барабанищем по голове. Я испугался, думал - сам треснул.
906-й ГОД Умер отец. Уколол палец (сшивал бумаги). Заражение крови. С тех пор терпеть не могу булавок. Благополучие кончилось. После похорон отца - у нас 3 рубля. Инстинктивно, лихорадочно мы распродали столы и стулья. Двинулись в Москву. Зачем? Даже знакомых не было.
ДОРОГА Лучше всего - Баку. Вышки, цистерны, лучшие духи - нефть, а дальше степь. Пустыня даже.
МОСКВА Остановились в Разумовском. Знакомые сестры - Плотниковы. Утром паровиком в Москву. Сняли квартиренку на Бронной.
МОСКОВСКОЕ С едами плохо. Пенсия - 10 рублей в месяц. Я и две сестры учимся. Маме пришлось давать комнаты и обеды. Комнаты дрянные. Студенты жили бедные. Социалисты. Помню - первый передо мной "большевик" Вася Канделаки.
ПРИЯТНОЕ Послан за керосином. 5 рублей. В колониальной дали сдачи 14 рублей 50 копеек; 10 рублей- чистый заработок. Совестился. Обошел два раза магазин ("Эрфуртская" заела). - Кто обсчитался, хозяин или служащий, - тихо расспрашиваю приказчика. - Хозяин! - Купил и съел четыре цукатных хлеба. На остальные гонял в лодке по Патриаршим прудам. Видеть с тех пор цукатных хлебов не могу.
РАБОТА Денег в семье нет. Пришлось выжигать и рисовать. Особенно запомнились пасхальные яйца. Круглые, вертятся и скрипят, как двери. Яйца продавал в кустарный магазин на Неглинной. Штука 10-15 копеек. С тех пор бесконечно ненавижу Бемов, русский стиль и кустарщину.
ГИМНАЗИЯ Перевелся в 4-й класс пятой гимназии. Единицы, слабо разноображиваемые двойками. Под партой "АнтиДюринг".
ЧТЕНИЕ Беллетристики не признавал совершенно. Философия. Гегель. Естествознание. Но главным образом марксизм. Нет произведения искусства, которым бы я увлекся более, чем "Предисловием" Маркса. Из комнат студентов шла нелегальщина. "Тактика уличного боя" и т. д. Помню отчетливо синенькую ленинскую "Две тактики". Нравилось, что книга срезана до букв. Для нелегального просовывания. Эстетика максимальной экономии.
ПЕРВОЕ ПОЛУСТИХОТВОРЕНИЕ Третья гимназия издавала нелегальный журнальчик "Порыв". Обиделся. Другие пишут, а я не могу?! Стал скрипеть. Получилось невероятно революционно и в такой же степени безобразно. Вроде теперешнего Кириллова. Не помню ни строки. Написал второе. Вышло лирично. Не считая таковое состояние сердца совместимым с моим "социалистическим достоинством", бросил вовсе.
ПАРТИЯ 1908 год. Вступил в партию РСДРП (большевиков). Держал экзамен в торгово-промышленном подрайоне. Выдержал. Пропагандист. Пошел к булочникам, потом к сапожникам и наконец к типографщикам. На общегородской конференции выбрали в МК. Были Ломов, Поволжец, Смидович и другие. Звался "товарищем Константином". Здесь работать не пришлось - взяли.
АРЕСТ 29 марта 1908 г. нарвался на засаду в Грузинах. Наша нелегальная типография. Ел блокнот. С адресами и в переплете. Пресненская часть. Охранка. Сущевская Часть. Следователь Вольтановский (очевидно, считал себя хитрым) заставил писать под диктовку: меня обвиняли в писании прокламации. Я безнадежно перевирал диктант. Писал: "социяльдимократическая". Возможно, провел. Выпустили на поруки. В части с недоумением прочел "Санина". Он почему-то в каждой части имелся. Очевидно, душеспасителен. Вышел. С год партийная работа. И опять кратковременная сидка. Взяли револьвер. Махмудбеков, друг отца, тогда помощник начальника Крестов, арестованный случайно у меня в засаде, заявил, что револьвер его, и меня выпустили.
ТРЕТИЙ АРЕСТ Живущие у нас (Коридзе (нелегальн. Морчадзе), Герулайтис и др.) ведут подкоп под Таганку. Освобождать женщин-каторжан. Удалось устроить побег из Новинской тюрьмы. Меня забрали. Сидеть не хотел. Скандалил. Переводили из части в часть - Басманная, Мещанская, Мясницкая и т. д.- и наконец Бутырки. Одиночка N% 103.