– Нет, отец! Я лучше уйду из дома, чем свяжу жизнь с какой-то другой женщиной! Я женюсь только на той, которая мила моему сердцу! – Владимир встал, намереваясь уйти.
– Сядь! – Всеволод с силой толкнул сына в кресло. – Ты не простой человек, который может поступить так, как ему заблагорассудится. Ты – князь! Я думаю, скоро станешь властителем нашей державы. Поэтому свои чувства обязан подчинять государственным интересам! Династический брак – это такой брак, когда можно выиграть войны и повергнуть противника, не ввязываясь в битву. Это лучше всех понимал твой дед, Ярослав Мудрый. Он породнился почти со всеми крупными европейскими дворами и обеспечил мир Руси. Свою сестру Добронегу он отдал за польского короля, а старшего сына женил на польской принцессе. Сам был женат на дочери шведского короля. В Норвегию за короля была выдана замуж младшая дочь Елизавета. Меня он женил на византийской принцессе, твоей матери. Моя сестра Анна была выдана за французского короля, а после его смерти сегодня правит Французской державой. Другая моя сестра вышла замуж за венгерского короля. Думаешь, зря он это сделал? Русь обрела покой, стала торговать со всем миром, с ней стали считаться, ее уважают во всех странах мира. Вот для чего существуют династические браки! Легко ли пришлось нам, детям его? Браки с нелюбимыми?.. Но мы вытерпели, потому что это надо было сделать для Руси!
Всеволод встал, прошелся по горнице. Продолжал:
– Мы с тобой люди государственные, и все наши дела и помыслы направлены на укрепление своей страны. Ты думаешь, мне очень хотелось брать в жены эту девочку-половчанку? Нисколько! Мне после смерти твоей матери ни на кого смотреть не хотелось. Но я переборол себя и поступил так, как повелевает долг. А мне надо было в первую очередь учитывать положение нашего Переяславского княжества, которое расположено на самой границе с половецкой степью, подвергается постоянным набегам и разграблению. Как обеспечить мир населению, защитить его от врага? Выход один: породниться с половецким ханом, что я и сделал. Теперь много лет, а может, и десятилетий народ будет жить в мире, потому что мой тесть никогда не решится напасть на своего зятя. Вот почему эта девочка оказалась в моем дворце. Я перешагнул через себя, не жалею и никогда не буду жалеть об этом!
Отец замолчал, упершись лбом в оконную раму. Владимир молча наблюдал за ним, не решаясь перечить.
– Я предполагал, как встретят половчанку в моей семье. Спасибо тебе, что ты понял меня и хорошо относишься к своей мачехе. Но Янка! Что творит твоя сестра Янка! Она житья не дает мачехе! У меня сердце разрывается, глядя на них! И все же прав я, а не она! Не видит она государства, а я вижу! Вот так-то!
Да, Мономах знал, как бурно отозвалась его сестра на появление мачехи-половчанки, не желала замечать, при ее появлении за столом с вызывающим видом вставала и уходила из трапезной.
– И когда в 1068 году половцы вознамерились организовать всеобщий поход на Русь, мой тесть не поддержал его, остался в степи. А это целая орда донецких кочевников. Тебе нетрудно представить, сколько жизней своих соотечественников я спас! Так кто прав, я или твоя сестра?
После долгого молчания Мономах спросил глухим голосом:
– Кого ты прочишь мне в жены?
– Дочь английского короля Гиту. Она прибыла на Русь полгода назад, жила в Новгороде, изучала наш язык, приняла православие. Скоро прибудет в Киев, и мы сыграем свадьбу. Так надо, сын! Мы должны крепить влияние нашего рода. При рождении тебе дали имя Мономаха – имя твоего деда, византийского императора. Теперь ты породнишься с самим английским королем. Не с каким-то боярином или мелким князем раздробленной Германии, а с правителем могущественной державы! Представляешь, как это поднимет наш род на Руси и среди окружающих стран!
– Но я полюбил другую, отец! – с болью в голосе произнес Мономах, однако уже без прежней уверенности в голосе.
– Я понимаю тебя. Сам пережил подобное. Но иди к себе и подумай хорошенько над тем, что я сказал, и принимай решение. Думаю, оно будет таким, какое нужно нашей державе!
Мономах отправился в свою горницу, бросился на кровать и сухими глазами уставился в потолок. Как он сможет расстаться с Белославой? Как сумеет сказать ей об этом? Как будет жить дальше без нее? Как он вообще сможет жить на белом свете, с разбитым сердцем, без любви? Жить по приказу отца, по обязанности, подчиняясь только государственным интересам? Жить без души, без ласки, без человеческого сострадания? Без всего того, без чего жизнь просто невозможна?