Но сделать это Мономаху сразу не удалось. Еще кричали глашатаи о новом Моиомаховом «Уставе» по городам и селам, еще возвращались в свои домы выбитые оттуда мятежным людом бояре, купцы, еврейские ростовщики, а уже грозные вести неслись с половецкого поля - степняки, почуяв очередную междоусобицу на Руси, ожили, вышли на реку Выру близ Переяславля и вновь нависли с юга над Русской землей. И в те же дни, наскоро собрав войско, Мономах, уже будучи великим киевским князем, выступил навстречу старому врагу.
Торки донесли, что па этот раз объединились половцы приднепровские и донские. Приднепровских привел и Русь старый враг Боняк, а донских вел за собой сват л, казалось, надежный друг первый Аепа. Он долго крепился, сохранял мир, но теперь, когда закачалась власть на Руси, решил, что наступило и его время.
Половцы захватили городок Выру, пограбили его и пожгли, и встали около Переяславля, а уже объединенная киевско-псреяславская рать выступила им навстречу. Как и в прошлые годы, Мономах в эти тяжкие дик, когда враг уже хозяйничал на Русской земле и нес паро-• ду неисчислимые бедствия, не стал ждать помощи из других мест, а отправился в поход, взав с собой переяславскую дружину и уведя из Киева конных воинов Свято-полка. Во-первых, это были испытанные, старые бойцы, которые уже не раз и не два сражались под его водительством против степняков; а во-вторых, в тревожное время, когда еще неизвестно, как поведут себя дети Святополка и наиболее деятельный из них Ярослав, важно было удалить из Киева дружину покойного великого кпя.зя. Одновременно он послал гонцов в Чернигов и потребовал выступления Святославичей.
Половцы еще не продвинулись далее Переяславля, а русская рать уже подходила к Ромнам. Мономах вел с собой своих сыновей, сыновцов - детей Святополка, Да-выда, Олега; на этот раз и сам Олег Святославич явился в седле вместе со своей дружиной, хотя был он уже весьма стар и немощен. Однако держался на коно прямо и стройно, и лишь Мономах, который и сам уже отяжелел и потерял былую выносливость, понимал, каких усилий стоило Олегу вновь сесть на коня.
Половцы бежали, едва узнав о выходе Мономаха. Писал позднее великий князь в своем «Поучении»: «И к Вырю пришли было Аепа и Боняк, хотели взять его; к Ромну пошли мы с Олегом и с детьми на них, и они, узнав, убежали».
Здесь же, в Переяславле, Мопомах собрал своих сыновей и пересадил их по стольным городам. Второго своего по старшинству сына Святослава, который сидел до этого в Смоленске, Мономах посадил на переяславское княжение, к тому же Святослав лучше всех других знал повадки половцев, не раз ходил в походы против них, и Мономах думал, что он лучше всего сможет охранить южные границы Руси от степняков. В Смоленск же он отправил Вячеслава, а в Ростов - Юрия. Мстислава оставил по-прежнему княжить в Новгороде, а Ярополка, Романа и Андрея держал при себе. Жизнь его в Киеве только начиналась, и кто знал, на какие еще столы надо будет посылать сыновей. Теперь же он их рассадил лишь по своим родовым землям. И они как бы кольцом окружили со всех сторон Киев. Лишь особно держалась черниговская земля, да в далеком Владимире сидел, затаившись, его сыновей, Ярослав Святополчич, женатый на Мономаховой внуке.
Вернувшись в Киев, Мономах сразу же приступил еще к одному важному и безотлагательному, по его мысли, делу. Ему следовало немедленно перенести великокняжеское летописание из Печерского в свой домовой Выдубиц-кий монастырь.
Долгими годами создавались летописные своды в Пе-черах. Там в 70-е годы трудился Никон, потом его сменил Нестор. С тех пор Нестор успел состариться в своей келье за созданием великого труда - написания «Повести временных лет», в которой он год за годом, век за веком рассказывал - «откуда есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Руская земля стала есть» и далее вплоть до княжения великого князя Святополка. Именно при СЕЯТОПОЛКС была написана основиая часть его труда, и не случайно такое внимание в эти годы уделял киевский князь Печерскому монастырю. Монастырь отвечал князто взаимностью. Не случайно все великие свершения па Руси в последнее время были связаны летописцем с деяниями Святополка. Он и великий воитель, и многократный победитель половцев, он и утипштель Русской земли, и праведный судья, и князь, щедроты которого благословляла вся Русская земля. Мономаху же, переяславской окраине, казалось, вовсе не находилось места на страницах печерской летописи.
Мономах, находясь в Переяславле, постоянно интересовался созданием летописи. Ведь летопись - это и памятник прошлому, и свидетельство о настоящем, и предвидение будущего. Мирские страсти - любовь, ненависть, зависть, преданность, негодование, восторг ведут руку летописца, и чем одареппей он, тем ярче проявляются его чувства на страницах летописей. Слов нет: то, что читал Мономах, то, что ему рассказывали о «Повести временных лет», особенно о ее страницах, посвященных последнему великому княжению, выказывает немалую преданность Печерского монастыря Святополку. И это несмотря на их многие разногласия, свары. Видимо, Святополку все-таки удалось добиться своего: в тексте, созданном в начале XII века, нет ни слова о его участии в ослеплении Василька, не говорится о его корыстолюбии, о его блуде с одной из своих наложниц, которой он слушался во всем в последние годы. Святополку были приписаны все победы над половцами. Конечно, ои был великим князем, но всей Русской земле были ведомы его колебания и трусость, неумение и лживость в этом большом и важном деле. Подробно описаны все деяния ветви Изяславовой, а Всеволодов дом и сам он, Мономах, отодвинуты в тень.
Пока Мономах был князем переяславским, все это не сильно заботило его, хотя он все время заглядывал вперед и думал над тем, какое место его отец, он сам, его сыновья займут на страницах летописи.