К концу этого энергичного монолога голова у Владимира пошла кругом, и единственное, что утвердилось в его памяти, это то, что сделка должна происходить в здании фирмы – тогда все будет в порядке.
Так было в теории. Однако на практике, в квартире старушки, ситуация явным образом сворачивала с предначертанной Мухиным колеи.
Осташов в растерянности глядел на собеседников и не знал, что предпринять.
– Нам нужно поехать в офис фирмы, – неуверенно сказал он.
– Вообще-то, да! – неожиданно горячо поддержал его Семен Александрович. – И давайте, раз мы уже договорились, то все же таки поедем на фирму завтра. А то знаете, что может случиться? Мы совершим купчую у нотариуса, а в департамент не успеем. И сделка остановится на половине, и все отложится до завтра. И всю ночь, вместо того чтобы спать, как честные люди, мы все будем нервничать и думать, как там дело выгорит завтра. Поэтому я предлагаю завтра с утра, спокойненько…
– Ну-ну! Знаю я это завтра, – перебил его Наводничий. – Завтра к вам прибежит этот ваш вчерашний покупатель, скажет, что нашел деньги, и вы продадите квартиру ему.
Семен Александрович шумно хватанул ртом воздуха, собираясь опровергнуть выдвинутые против него обвинения, но Василий не дал ему и слова вставить:
– Вы, Семен Александрович, конечно, сначала скажете ему, что у вас есть другой покупатель, то есть – я. Но он добавит сверху тысячу баксов, и вы продадите – да-да-да, я знаю, вы с радостью продадите ему уже практически мою квартиру. У меня был такой случай, а я, между прочим, ошибок никогда не повторяю. Так что – сегодня. Сейчас. А если вдруг случится землетрясение и мы не попадем вовремя в департамент, то я дам хороший задаток, и ночью все будут спать спокойно. Ну? Как насчет задатка, Семен Александрович?
– Хороший задаток всегда на пользу делу, – ответил сразу унявшийся маклер. – Хороший задаток! Этого уже достаточно, чтобы иметь уверенность в завтрашнем дне. Давайте сразу уточним, о какой сумме может идти речь?
– Штука. Я дам штуку, и если на следующий день я не выполню свое обязательство, то есть не стану покупать эту квартиру, то эта тысяча баксов останется вам. А если выполню, то тысяча пойдет в зачет всей суммы, то есть я просто додам вам остальные двадцать четыре тысячи. Но я уверен, что мы зря сейчас теряем время на эти разговоры. Клавдия Антоновна, дозвонились вы там до сына?
– Занято у него что-то, – ответила старушка из комнаты.
– Ч-черт!
– Я звоню, милый, звоню, – сказала Клавдия Антоновна.
Не зная, куда себя деть, Наводничий стал нервно оглядываться по сторонам, и взгляд его натолкнулся на вопрошающие глаза Осташова.
– Мы должны оформить наш договор на фирме, – сказал Владимир.
– Да что вы волнуетесь? – сказал Наводничий. – Кстати, давай перейдем на «ты», не возражаешь? Я – Василий. А тебя как? А, да – Владимир.
– Владимир.
– Володь, я обещаю, что после сделки я отдам положенные пять процентов. Это, кстати, будет… – Наводничий на секунду поднял взгляд к потолку. – Это будет тысяча двести пятьдесят долларов. Я деньги считаю мгновенно. А как, кстати, с оплатой нотариуса и прочих услуг? У тебя как у представителя фирмы есть на это деньги?
– Откуда? Я же не знал, что все так быстро получится.
– Хорошо. Я сам оплачу все, что положено, и вычту эти деньги из пяти процентов, – Василий заглянул в комнату. – Клавдия Антоновна, ну, как там дела? Дозвонились?
– Да-да, – радостно ответила старушка. – Идите к телефону.
Через пять минут участники сделки вышли из подъезда.
Наводничий, встав на край тротуара, властно поднял руку. Рядом остановилась «Волга» с бледным пятном свежей краски на двери. Из-под пятна проглядывали фрагменты черных букв и квадратиков, по которым можно было догадаться, что еще недавно машина принадлежала государственному таксопарку. Из автомобиля немедленно вылез пожилой водитель и, зайдя спереди «Волги», заглянул под днище.