В письме говорилось, что Вольное экономическое общество, имея целью распространять общеполезные сведения по всем отраслям сельского хозяйства и промышленности, предполагает издать руководство по искусственному размножению рыбы. А потому не согласится ли господин Врасский обобщить собственные опыты и наблюдения, с тем чтобы его записки могли послужить материалом для составления такого научного руководства?34
Вторая попытка отыскать в России энтузиастов научного рыбоводства — неудачная попытка — была предпринята царским правительством. Случилось так, что в правительственных кругах в то время не знали ни о Петре Малышеве, хотя в 1856 г. он уже опубликовал свою оригинальную работу «Опыт искусственного оплодотворения рыб...», ни о Владимире Врасском, о котором, как мы видели, уже знали в одном из самых влиятельных научных учреждений столицы. Внимание министерских деятелей было направлено в другую сторону. В Центральном историческом архиве в Ленинграде, в фонде департамента земледелия, хранится специальное дело «О введении искусственного размножения рыбы при Горыгорецком земледельческом институте», из которого можно узнать следующее.
14 февраля 1857 г. Ученый комитет Министерства государственных имуществ рассмотрел вопрос об искусственном разведении рыбы.35 Было решено начать это полезное дело в Горыгорецком земледельческом институте (в Могилевской губернии).36 Комитет надеялся, что научные поиски будут поручены тому или тем из преподавателей, кто мог бы с интересом отнестись к этому важному начинанию. Но выбор пал на профессора Б. А. Целлинского, который читал лекции по курсу земледелия, готовил к опубликованию свой объемистый труд по методике преподавания земледелия в духовных семинариях и не проявлял интереса к рыбоводству.
Три месяца в институте тянулись предварительные переговоры. А весной 1857 г. вопрос вынесли на заседание институтского Совета. Председательствующий на заседании директор института А. Война-Курицкий объявил, что профессор Целлинский любезно «изъявил желание заниматься искусственным рыборазведением».37 Директор выразил надежду, что Богдана Андреевича ждут большие успехи, потому что в Горах-Горецких имеются все условия для рыбоводства. Вблизи института протекают ключевые речки Проня, Поросица и Копылка, а в 14 верстах — Никодимовский мельничный пруд, довольно обширный и богатый рыбой. Война-Курицкий призвал преподавателей и адъюнктов оказать Целлинскому помощь, чтобы успешнее исполнить поручение министерства.
Но призывы председателя Совета не вдохновили профессора. Целлинский не скрывал, что для него искусственное разведение рыбы хотя и заманчиво, но обременительно. Оно потребовало бы частых и продолжительных отлучек, отвлекло бы его от прямых обязанностей в институте. Профессор уверял членов Совета, что Никодимовский пруд не подходит для опытов с рыбами, так как расположен далеко от института, а ближайшие речки хотя и неплохи на вид, но безрыбны, и просил принять во внимание, что, по его мнению, трудно придумать какие-либо надежные меры, чтобы рыбу не вылавливали посторонние лица. По этим причинам он не предвидел особенного успеха в задуманном деле и заявил, что не может взять на себя руководства им.38 39
Целлинского снова убеждали заняться искусственным рыбоводством. Два молодых адъюнкта, Александр Гин-цель и Флориан Жебенко,11 выступившие на заседании, обещали помогать ему «в этом действительно интересном занятии». Под напором просьб и обещаний проф. Б. А. Целлинский все же согласился начать опыты по искусственному разведению рыбы, но, считая это обузой, оговорил, что будет заниматься опытами только в небольших масштабах и исключительно с учебной целью, и никаких серьезных исследовательских и производственных задач на себя не принял. А директор института Война-Курицкий после этого тоже сразу охладел к министерскому поручению. 5 июня 1857 г. он направил в департамент сельского хозяйства бумагу, из которой видно, что он по существу разделял консервативные взгляды Целлинского.
Так фактически было сорвано важное государственное задание. В Горыгорецком земледельческом институте не захотели утруждать себя делами, имевшими в то время большое значение для экономического развития страны.
В сравнении с этим фактом еще ярче выглядит кипучая, подвижническая деятельность В. П. Врасского. Он был захвачен подлинным творчеством. После отъезда петербургского коллеги, оставшись без хорошего микроскопа, он снова и снова проверял и уточнял свои выводы. «Сухой» способ осеменения икры, который при Ю. Кнохе испытывался на форелях и лососях, Врасский проверил на налимах, щуках, ершах и других породах рыб. И во всех случаях икра оплодотворялась полностью, почти без всяких потерь.
Первые большие открытия поставили перед рыбоводом множество новых вопросов. Напрашивались новые выводы и предположения, рождались гипотезы. Например, если можно оплодотворить икру, осеменяя ее не в воде, а «сухим» способом, в сосуде, то всегда ли рыбовод должен следовать строго за природой? Как можно использовать естественные законы, не нарушая их, для практических целей? Если икра и молоки не утрачивают жизнеспособность в сосуде без воды, то как долго это может продолжаться? Возможно ли сохранение половых продуктов рыб на более длительное время, чем это делалось на Никольском заводе? Почему различны отрезки времени между метанием икры и выходом мальков даже у рыб одной и той же породы? И что лучше — быстрое или медленное развитие зародышей? Вопросы, предположения, догадки, надежды и сомнения. В раздумьях и постоянном труде проходили у Врасского дни, недели, месяцы.
Вот почему, получив письмо из Вольного экономического общества, он не смог ответить на него положительно. Очевидно, рано был сделан этот запрос. Слишком много еще было неясного и незавершенного, хотелось прояснить хотя бы основное из того, что его волновало и мучило. Он пристально изучал, например, вопросы сортировки, хранения и инкубации икры рыб. А писать... писать о своих опытах и открытиях пока было рано.
К тому же у Врасского решительно не хватало на это ни сил, ни времени. Ведь он в этот период по-прежнему, хотя и менее систематически, управлял своим имением, а также продолжал строить и улучшать рыбоводный завод (на весну 1857 г. наметил сооружение новых прудов — в прежних рамках становилось тесно) и проводил научные эксперименты.
Целая серия зимних опытов принесла Врасскому новые открытия.
Во-первых, он узнал, что если икра лежит в сосудах с водой кучей, то она довольно быстро портится и гибнет. В тех случаях, когда икринки лежат слоем, но все-таки густо, близко одна к другой, крайние из них развиваются значительно быстрее, а зародыши в них бывают гораздо ярче по цвету и здоровее; икринки же, лежащие в середине, развиваются медленно, а то и вовсе погибают.
Во-вторых, Врасскому стало ясно, что время, проходящее между оплодотворением икры и выходом личинок, может быть очень различным. Есть рыбы, из икры которых личинки выводятся уже на третий день, у других пород этот процесс длится несколько недель; и даже у одной и той же породы рыб эти сроки не одинаковы и могут колебаться в очень широких пределах. Это зависит прежде всего от температуры воды: при низкой ее температуре развитие зародышей в икре замедляется. Владимир Павлович в одном случае получил мальков форели через 25 дней, в другом случае — на 183-й день. Но у рыбовода есть полная возможность либо еще ускорить, либо еще больше замедлить этот процесс.
В-третьих, стало известно, что температура воды и время развития сильно влияют на жизнеспособность зародышей. При медленном развитии в холодной воде они намного сильнее, живее, здоровее, чем зародыши-скороспелки, созревающие в теплой воде.