Главную причину дороговизны живой рыбы Врасский видел в несовершенстве подвижных садков, которые применялись в то время на русских реках и озерах. Их нельзя было буксировать пароходами. Вода в таких садках обменивалась нерегулярно и с большим трудом. Рыба обычно не выдерживала таких условий, часто заболевала или просто задыхалась без кислорода. Чтобы возместить эти огромные потери, неизбежные при такой транспортировке, рыбопромышленники вздували цены на те остатки живой рыбы, которые им все же удавалось доставлять в города.
Но при всей дороговизне качество этого товара, естественно, было невысоким. Как сказано у В. П. Врасского,. «в продажу нередко поступает заболевшая и полусонная рыба, и то по такой дорогой цене, что доступна только более зажиточному классу людей».44 Желая устранить эту ненормальность и сделать рыбу доступной для всех потребителей, Владимир Павлович и предложил ввести в рыбопромышленный обиход изобретенную им барку.
В конце июля 1858 г. запрос новгородского рыбовода о выдаче десятилетней привилегии на его техническое изобретение рассматривался в департаменте земледелия Министерства государственных имуществ. Это было первое предварительное обсуждение. А 13 октября вопрос этот был вынесен на заседание Ученого комитета министерства. Здесь обсуждение в общем-то несложной проблемы было обставлено более солидно.
В роскошном собственном доме министерства, у Синего моста, собрались высокие чиновники, представители агрономической науки, знатоки прикладной механики. Ученый Комитет заслушал отзыв академика Н. И. Железнова. Сущность его рассуждений, судя по протокольной записи, сводилась к следующему.
В садке В. П. Врасского рыбе создаются все условия для нормального оораза жизни. Таким способом рыбу можно перевозить совершенно здоровой и без потерь Изобретатель остроумно придумал несложное устройство, с помощью которого в садке регулируется быстрота течения воды и глубина погружения барки. Садок очень-удобно очищать от грязи. В нем легко можно во всякое время проверять количество рыб и следить за их здоровьем. «Нет сомнения, — заключил академик, — что эти обстоятельства будут содействовать впоследствии доставлению к местам сбыта большого количества хороших пород рыбы, к уменьшению ее ценности (т. е. цены, — К. Ф.) и вообще к развитию у нас рыбного промысла... По всем этим причинам нет препятствия к выдаче1 г. Врасскому просимой им привилегии».45
81'
Еще через месяц прошение Врасского рассматривалось на Совете Министерства государственных имуществ. А после этого довольно пухлое «Дело о выдаче привилегии отставному коллежскому секретарю Врасскому» было направлено в Мариинский дворец, в канцелярию Государственного Совета. 16 марта 1859 г. князь А. Ф. Орлов, председатель Государственного Совета, подписал распоряжение, в котором было сказано: «Его Императорское величество мнение Государственного Совета о привилегии коллежскому секретарю Врасскому на садки для перевозки и содержания живой рыбы высочайше утвердить соизволил и повелел исполнить».46 Наконец, Правительствующий Сенат постановил изобретение В. П. Врасского «привести во всеобщую известность», опубликовав в «Сенатских ведомостях».47
О чем говорили все эти решения? С одной стороны, они свидетельствовали о том, что к изобретению Врасского было проявлено известное внимание. Занятые люди собирались на заседания, выступали, обсуждали, оценивали оригинальную техническую новинку. Многие из них были истинно заинтересованы в том, чтобы это изобретение получило широкое применение в рыбопромышленности. Нельзя усомниться, например, в добрых намерениях академика Н. И. Железнова. С другой стороны, обсуждая вопрос о выдаче привилегии, высшая государственная бюрократия едва ли выходила за рамки формального выполнения служебного долга.
О безразличии правительственных кругов к интересам изобретателя свидетельствовал и такой факт. Привилегия была выдана на десятилетний срок, причем в тексте ее было оговорено, что она может быть ликвидирована в случае, если изобретение не будет введено в практическое употребление в течение 2!/г лет. Случилось так, что в дальнейшем Министерство государственных имуществ не оказало Врасскому достаточной поддержки. Его изобретение в сущности не было признано и оценено в рыбоводстве и в рыбной промышленности. Поэтому оно не получило широкого применения, о котором мечтал его создатель и которого оно было достойно. К сожалению, оригинальным садком для пере-
возки живой рыбы пользовался только сам владелец Никольского завода. И поэтому тот же князь Орлов вскоре подписал новое распоряжение, извещавшее о царском повелении аннулировать десятилетнюю привилегию. «После смерти Врасского, — читаем мы у Ф. Судакевича, — барка осталась без употребления» (Судакевич, 1869).
РЫБОВОДНОЕ ТОВАРИЩЕСТВО
Время бежало быстро. События — и радостные, и грустные — сменяли друг друга. 23 мая 1859 г. в Никольском скончался старый помещик Павел Николаевич, а через год с небольшим, 18 июня 1860 г., умерла Александра Николаевна. Похоронив родителей, В. П. Врасский лишился старших советчиков и помощников в хозяйстве. На его плечи теперь легли дополнительные заботы и обязанности. А рыбоводство, которое он с каждым годом развивал все шире, требовало от него всех сил и способностей.
В 1860 г. он предпринял поездку на своей барке в Астрахань, в устье Волги, за стерлядью, волжскими лососями и другими ценными породами рыб. К сожалению, об этой поздке мы знаем очень немного. Известно лишь, что речное путешествие было длительным. В своем садке Врасский увозил волжскую рыбу в Москву, Петербург и к себе на завод. Его помощником на барке, его верным спутником был Матвей Рулев. Вот, пожалуй, и все сведения, сохранившиеся об этой поездке в разрозненных архивных бумагах и печатных изданиях.
Кстати сказать, М. В. Рулев, этот неграмотный крепостной, был замечательным работником. В дни плавания на барке, буксируемой пароходом, он проявил такую заботу о рыбе, о ее сохранности, что Владимир Павлович решил доверить ему все перевозки этого ценного живого груза. По возвращении в Никольское он назначил Рулева постоянным работником завода, освободив его от крепостной зависимости.48
83
В 1860 г. число работающих на рыбоводном заводе увеличилось вдвое, если не больше. Григорий Ефимов был назначен старшим надсмотрщиком завода, его помощниками — Рулев и Лебедев. Из Финляндии был приглашен 22-летний Карл-Август Гельстрем, уроженец Гельсингфорса, познакомившийся с рыбоводством еще на своей озерной родине. Ему был поручен присмотр за внутренним оборудованием и внутренним содержанием завода.49
Несколько позднее на должность надсмотрщика, а затем рыбовода Врасский принял А. В. Ирашина, добросовестнейшего молодого гидробиолога. Александр Васильевич оставил очень заметный след в истории Никольского рыбоводного завода, в изучении озер Валдайской возвышенности.
Вообще говоря, к началу 60-х годов прошлого столетия Никольский завод превратился в основной научный центр рыбоводства и озероведения в России. Как свидетельствует А. А. Лебединцев, увеличить на заводе число сотрудников и практикантов, научить их любить рыбоводство было сокровенной мечтой Владимира Павловича Врасского.
Развертывать научную работу, однако, мешал трудно преодолимый барьер — частное дворянско-феодальное владение озерами. Когда-то император Петр I, ограждая морские промыслы от монопольных притязаний, повелел: «... воды морские, даже при местах, действительно заселенных, частному владению подлежать не могут, но должны оставаться в общем и свободном для всех пользовании».50