7. Он успешно разрабатывал метод гибридизации рыб. В этом отношении его работа была прологом тех великих успехов, которых в более позднее время достигли биологи — преобразователи природы.
8. В. П. Врасский оставил после себя прекрасно оборудованный рыбоводный завод,, ставший еще при жизни его основателя главным центром научно-исследовательской работы по рыборазведению в нашей стране. Сто с лишним лет тому назад на заводе была создана система прудов, которая и теперь может служить примером умной, талантливой планировки. На наш взгляд, в Никольском было бы полезно побывать и архитекторам, и специалистам по декоративному лесоводству, и строителям рыборазводных и других местных гидротехнических сооружений. Это обогатило бы их опыт и художественный вкус.
9. Основатель Никольского завода изобрел очень своеобразную барку (или садок) для перевозки живой рыбы.
Этот его опыт — опыт технического изобретателя — также не пропал даром. Он оставил свой след в дальнейшем совершенствовании технических средств транспортировки рыбы по рекам и озерам страны.
10. Наконец, он оставил людям моральные ценности — прежде всего пример увлеченности, горения на работе, вдохновения, пример бескорыстного служения науке и родине. Этот пример и в наши дни может и должен увлекать молодых на научные поиски.
Таковы основные итоги научной и производственной деятельности Владимира Павловича Врасского. Они сами по себе говорят о незаурядности этого человека, сошедшего в могилу слишком рано. После его смерти дело, которому он отдал свой талант и свою жизнь, стало успешно развиваться, получило новый размах. У него были достойные последователи. Они чтили его память, развивали его традиции в науке и практике рыбоводства.
Но были в те времена и мелкие завистники, которые пытались замолчать заслуги Врасского и даже приписать себе честь открытия так называемого сухого метода осеменения икры рыб. Такие люди нашлись в ряде стран Европы и в США. Это были, например, Фогт, Шанне, Сэс-Грин. В России попытку плагиата предпринял уже известный нам Юлиус Кнох.
Впервые он заявил о своем мнимом «праве» на открытие сухого способа осеменения икры еще при жизни Врасского, в 1859 г. В одной из своих статей он написал: «Изучив, три года тому назад, весьма удобный способ оплодотворения икры, открытый мною при помощи микроскопических наблюдений, я сообщил его г. Врасскому, который с тех пор постоянно стремится обогатить свои воды по этому способу...» (Кнох, 1859).
В то время никто не обратил особого внимания на это, мягко выражаясь, очень нескромное заявление. Приоритет Врасского в открытии методов искусственного разведения рыб был очевиден и неоспорим. Сам основоположник научного рыбоводства нисколько не опасался за свое право первооткрывателя и поэтому не считал нужным протестовать против необоснованной претензии Кноха. Кроме того, им руководило, как позднее отмечал О. А. Гримм, простое человеческое чувство благодарности к петербургскому врачу и эмбриологу, который в свое время предоставил в распоряжение основателя Никольского завода свой микроскоп и помогал ему в экспериментальных микроскопических наблюдениях.
Но почти через 18 лет после смерти Врасского, когда он, естественно, не мог защитить свое авторство, Кнох начал более настойчиво, более нагло покушаться на чужое изобретение. В 1880 г. на международной выставке рыбоводства, которая проводилась в Берлине, он опубликовал рекламу, содержавшую такие слова: «Вследствие посещения Никольского рыбоводного завода для отыскания более целесообразного метода искусственного оплодотворения икры лососей и форелей, мне удалось с помощью микроскопа открыть весьма хороший метод, введенный в Швеции, Норвегии и Финляндии, — так называемый сухой способ оплодотворения икры лососей и сигов» (Протокол заседания Зоологического отделения, 1881). Тогда же в издании Берлинского общества рыбоводов Кнох опубликовал заметку, в которой не только приписывал себе честь открытия сухого способа осеменения икры рыб, но и начисто отрицал какое-либо участие Врасского в этом открытии.
Этот бесчестный поступок вызвал возмущение в среде ученых-биологов, отлично знавших историю открытия основных методов искусственного рыбоводства. Самым решительным борцом за истину в этом вопросе оказался д-р Гримм, в то время уже заведовавший Никольским рыбоводным заводом. В начале сентября 1880 г. он опубликовал в газете «Голос» корреспонденцию, в которой гневно заклеймил недостойное поведение Ю. X. Кноха. О. А. Гримм писал, что авторство Врасского в открытии сухого (или русского) метода искусственного осеменения икры рыб давно доказано, в том числе печатно, в сочинении самого основоположника научного рыбоводства, а также в произведениях академика Бэра, профессоров Рулье и Кесслера и других видных ученых. «Я считаю своим долгом, — заключал О. А. Гримм, — потребовать от него (Кноха, — К. Ф.) или несомненных доказательств его правоты, или же печатного заявления, что он отказывается от заявленных им претензий на открытие сухого способа оплодотворения рыб» (Гримм, 1880).
Вместо отказа от необоснованной претензии Ю. Кнох прислал в редакцию газеты письмо, в котором продолжал
Пруды Никольского рыбоводного завода летом. Фот. К. Ф. Федюкина.
упорствовать и доказывать недоказуемое. Тогда продолжение спора было перенесено в Петербургское общество естествоиспытателей. Зоологическое отделение этого общества взяло на себя роль третейского суда, на что Кнох дал свое согласие, видимо рассчитывая на поддержку некоторых ученых. Но на первом же заседании отделения — 22 ноября 1880 г. он, как и следовало ожидать, потерпел поражение.
На этом заседании О. А. Гримм сделал доклад под названием: «Кто должен считаться изобретателем сухого способа оплодотворения рыбьей икры?». Докладчик вновь изложил историю открытия этого способа покойным Владимиром Павловичем Врасским. Рассказал о бесспорном признании авторства за В. П. Врасским в сочинениях виднейших ученых, а также о том, что именно Врас-ский, а не Кнох, за открытие метода искусственного рыбоводства получил золотые медали от Московского общества сельского хозяйства и от Парижского Комитета акклиматизации. Далее докладчик раскрыл несостоятельность «аргументов» Кноха, которые он сводил по существу к одним ссылкам на ‘собственные статьи. Не отрицая некоторых услуг, оказанных Кнохом основателю Никольского завода, О. А. Гримм убедительно доказал, что эти услуги довольно скромны и не дают Кноху никакого права претендовать на роль первооткрывателя.
«Теперь я должен, — говорил О. А. Гримм, — поставить вопрос: какое исследование, производившееся Врасским вместе с Кнохом или одним Врасским, т. е. исследование микроскопическое или экспериментальное, имело в данном случае решающее значение? Я полагаю, что для всякого, сколько-нибудь понимающего дело, совершенно ясно, что задача Врасского должна была и могла быть решена только путем опыта, каким и шел Врасский; микроскопические же исследования могли иметь значение только второстепенное, дополнительное, так как они только разъясняли результаты, добытые экспериментом» (Гримм, 188Т).
После доклада на заседании выступил Кнох, который путался даже в чисто профессиональных вопросах, противоречил сам себе. В частности, на заседании Зоологического отделения он заявил, будто совсем не знал, что В. П. Врасский в свое время был награжден за свои открытия двумя золотыми медалями. Между тем сам же