От скуки мне даже зимой умереть не дают. А как иногда хочется посидеть вот так, ничего не делая пару месяцев дома, и повыть от безделья. Не получается. Хотя нет, вру иногда завываю, но правда по-другому поводу и в основном по ночам — от одиночества. Друзья конечно часто приходят в гости, не оставляют меня бедолагу, вот только рожи у них уродливые, трехглазые и зеленые. И пусть их вид, давно меня уже не беспокоит, и даже нравится в чем-то, но всеравно, хочется увидеть нормальное человеческое лицо.
А еще, у них у всех есть семьи. Нормальные, со стариками и детьми, со своими скандалами и праздниками, а у меня? С кем мне судьбу тут соединишь? Со старшей дочерью Гони? Три раза ха. Как представлю нас в одной постели, и ее лежащую голову на своем плече, нежно рассматривающую меня подбородочным глазом, и воркующей ласковым голосом: «Милый», и еще для лучшего выражения чувств, язычком раздвоенным, фиолетовым в ушко — тык. Сразу появляется желание кастрироваться. А если даже теоретически, повторяю, теоретически, не надо делать таких выводов, потомство наше представить, так дрожь пробирает. Сюрреализм. Пикассо нервно курит в сторонке.
Дом у меня теперь свой, всем племенем по моим рисункам строили. Все мои фастиры старались. Кстати, что это такое, эти самые фастиры, я так и не понял, соединение несовместимого. Рабские племена свободных людей. Красиво звучит? Вот и я говорю, что бред, а они так живут, и им нравится.
Дом конечно отгрохали огромный. Все согласно эскизам великого — меня, закончившего карьеру художника в седьмом классе общеобразовательной школы, очень даже похоже на мои рисунки на песке получилось, но вот с размерами и этажностью перестарались. Два этажа, восемь комнат. Зачем мне столько одному? С тараканами из своей тыквы в прятки играть? Положено говорят. Ты Фаст. И ведь самое главное тишком все сделали. На рыбалку отправили, и за это время сподобились.
Пока я там на пикнике развлекался: море, вино, мясо на углях, рыбалка, девочки (шучу, видел бы ты этих местных девочек), они соорудили это чудо. Прямо по центру поселка, прямо на месте ритуального костра. Нет, светоч этот на месте остался, никто не посмел поднять руку на святое. Из затруднительного положения зодчие вышли до смешного просто. Они сваи врыли трехметровые и на них уже мой терем сложили.
Стоит теперь такое чудо на ногах сваях, из бревен сложенное, кожаной крышей накрытое, и с дырками вместо окон. Я как первый раз увидел, на задницу сел:
«Стекла где?» — Спрашиваю. Они глазами лупают, не понимают. Принес плафон от светильника, показал, объяснил, вставили. Плафон они и умудрились туда воткнуть, глиной замазав. «Болбоящеры вы.» — Говорю, и ведь соглашаются, еще и гордятся. Теперь вместо окон — светильники. Особенно интересно сморится, когда солнце всходит, или заходит. Создается впечатление, что внутри свет электрический включили.
Пытался у них про Ларинию выпытать. Молчат. Как воды в рот набрали. Табу у них на нее, что ли. А она мне снится. Все чаще по ночам приходит. Вот никогда раньше не верил, что можно, вот так вот, с одного только взгляда влюбится. Вот ведь как бывает.
Пришла, взглянула и убила,
И не оставила следов.
Вот прямо про меня песня. Угадал поэт.
Что еще рассказать за жизнь свою. Попрогрествовал тут слегка. Вспомнил как бабка моя, царство небесное, шерсть пряла и как дед сети вязал, соединил две науки вместе, получилась третья, ловля рыбы бреднем.
Разложу по полочкам мое изобретение: Для того, чтобы связать рыболовный инструмент, нужен материал, леска или тонкий прочный шнур. Ни того ни другого нет. Вспомнил про гномов лесных, с их паутиновыми домиками. В одну нитку плести, получилось слабовато, применил инновационный способ прядения с помощью веретена, вышло великолепно. Правда пришлось долго учить местных сразу трем ремеслам: Прядение, вязание и бредень. Результат сногсшибательный. Рыба теперь каждый день. Скоро от нее тошнить начнет. Бабы меня целовать бросились, насилу удрал.
Еще я много тренируюсь, когда дождь конечно перерыв делает. Бегаю в пустыне, с Дыном топорами помахиваю, удары отрабатываю, спарринг вроде называется, не помню точно, никогда раньше не занимался подобным, еще в море купаюсь. Но это все от скуки. На земле, включил бы комп, и все, вечер удался, ну на крайний случай телевизор. А тут что включишь. Вот и я говорю, что тоска. То рыбалка, то охота, то война с каким-то монстром, доставшим своим не толерантным поведением один из поселков. Ну что тут может быть интересного? Одно слово — скукотища.
Еще споры эти. Теперь приходится соответствовать. Приходят ко мне со своими проблемами младо-дольсящцы, вот же пошутил на свою голову. Например: Спутница спутника своего с другой застукает, и такое бывает, они же тоже живые, и бегом ко мне: «Помоги Фаст. Жить без него не могу, а он сволочь соседку чпокает. Не пущу домой назад гада. Пускай валит к той, с кем спит. Ну и что, что у нее свой спутник есть, пускай ко мне его выгонит.», и ведь разбираться приходится. Это только со стороны смешно, а ты попробуй их помири. Или попробуй разобраться сколько яиц положено петуху, который помог соседской курице снестись, это вопрос от представителя петуха, а со стороны курицы: Величина компенсации за изнасилование. Как тебе? И плевать что этот самый петух выглядит как крокодил с крыльями, суть от этого не меняется. Хватит ржать. Я с подобным каждый день дело имею.
Но что-то я расчувствовался, и изжаловался. Не обращай внимание. Настроение такое. Зима и дождь на психику давят. Спать пойду. Вон уже солнце садится, через плафон хорошо видно.
Встреча
Сегодня спортом занимаюсь, бегаю. Погода великолепная. Послал, как часто бывает, в последнее время, подальше всех этих спорщиков и просителей, докапывающихся до своего Фаста, и удрал. Красота. Не в смысле не то, что удрал — красота, а вокруг меня красота. Весна время пробуждения жизни, да, уже наступила, время быстро летит. За период зимней хандры и раздражающих каждодневных забот. ничего существенного не произошло. Если не считать того, что созданное новое племя окрепло. Старые обиды забылись. Общие охота и быт сплотили. Много семей общих появилось, даже детки уже бегают совместные. Это тут быстро, три с половиной месяца, и ты уже счастливый родитель. Таковы реалии местные.
Так вот, бегу я красотами любуюсь. Видел когда-нибудь пустыню в это время года? Очень советую. Если в живую не получится, то видео посмотри, ну или на крайний случай фото. Буйство красок. Такое ощущение, что она вся вопит вдохновением цветов о любви и страсти, и ты бежишь, раскинув руки в стороны, в этом благоухающем разноцветии, вдыхаешь аромат пробуждающейся жизни, и тоже орешь, выражая свой восторг, только обязательно отборным матом, потому что других слов описать свое состояние полета не найти.
Так вот, взбегаю я значит на один из цветущих разноцветными пятнами барханов и врастаю в песок, не прекращая орать: «Ааааа…», с упавшей челюстью и вылупленными в удивлении глазами.
Ко мне приближается на белоснежной лошади она! Ангел моих снов. Лошадью это извращение природы можно назвать конечно с натяжкой, и только издали. Тело, ничего не скажу, лошадиное, голова черепахи с одним глазом посередине, а пасть клыкастая, ушей нет, ноги длинные куриные, но четыре штуки, хвост по собачьему, колечком завернут, шерсть жёсткая, как щетина поросячья.
Улыбается, значит. Да не лошадь улыбается, чур меня, девушка. Загадочно улыбается, моя Лариния, и смотрит на меня озерами голубых глаз. Белоснежный плащ, развевается на ветру, спадая водопадом с нежных плеч. Кожаное, высокое седло поскрипывает, сапожки аккуратно пришпоривают коня, подбадривая двигаться в перед, а маленькая ручка в перчатке, придерживает повод, чтобы не сорваться в галоп, значит. А я стою и ору, что с меня возьмешь. Придурка заклинило.
— Приветствую тебя Фаст Кардир. — Она изящно спрыгнула около меня и припав на одно колено склонила голову. Видимо у тебя хорошее настроение, если поешь цветам? — Она говорит, еле смех сдерживая, а головы не поднимает, боже что за голос.