Боже какие глаза, они сверкают, отражая свет луны. А губы, страстные. Я даже не понимаю, что они говорят, я загипнотизирован. Что со мной?!
— Прости, Фаст, я не должна тебе такого говорить, тем более в таком тоне. — Она резко встала и склонив голову попыталась уйти.
— Стой! — Я схватил ее за руку. — Прости. Я видел тебя там, в поселке, кода выслушивал фастиров, но они стояли на коленях и уйти просто так было бы неправильно, и еще я не мог подойти в таком виде, я был залит кровью того чудовища, ты же помниш, а затем ты была так холодна, что я просто растерялся, не знал, как себя вести. Прости меня, — Слова лились из меня страстным потоком, быстрее и быстрее, Я спешил все ей сказать, чтобы поняла, и не ушла.
Она стояла, не вырывая руку из моей ладони и молчала, только слеза, маленькой капелькой сверкала в лунном лучике на ее щеке.
— Так не должно быть. — Едва слышно прошептала она. — Между нами пропасть. Ты Фаст я охотница.
— Плевать. На все плевать. Я люблю тебя.
— Нет, это неправильно. Так не должно быть. У тебя это пройдет! — Она вдруг вырвала свою руку и скрылась в темноте ночи.
Я знаю, что поспешил. Напугал ее своим напором. Это неправильно. Надо дать время. Я только, что признался в своих чувствах. Не просто ляпнул как это было раньше, несколько раз, в моей жизни: «Я тебя люблю», с выражением на лице: «Только отстань». А вот так — искренне. Страстно желая взаимности. Я не хочу на нее давить, поэтому дал уйти. Нет теперь таких преград для меня которые я не смог бы одолеть ради нее. Надо будет стать фастиром ее вождя? Стану. Брошу все к чертям и стану. Только что бы быть рядом.
Пока раны заживали
Перестарался я с тренировками. Сегодня выгляжу как футболист несущий мяч между ног. Натер себе все, что мог, до кровавых мозолей. Вот знал, что так произойдет читал в свое время про подобные казусы, но из головы вылетело.
С Ларинией я уже виделся. Мы оба сделали вид, что вчера ничего не произошло. Я не стал приставать к ней с вопросами, а она видимо вообще меня стеснялась и избегала.
Сославшись на важные дела, отложил свою поездку на неопределенный срок. Откуда я знаю, когда задница заживет? И как еще прикажешь объяснить такое решение? Не натертостью же интимных мест. Не поймут. И ли, что еще хуже засмеют. Тут население грубое и прямолинейное.
За время своего лечения сделал довольно много.
Приказал всем трем объединенным мной племенам, переселиться сюда, в поселок бывших дроци, поставить частокол и обустраивать быт. В связи с последними событиями, безопасность отдельных поселков ставилась под вопрос. Да и два племени изрядно поредели, за последнее время, особенно в отношении мужчин. Вместе нам будет проще, безопаснее и спокойнее.
Поначалу пошло недовольное шушуканье, виной которому было непонимание, что делать с ритуальными кострами. Проблему решил просто — с помощью мата, пинков и объяснений. Раз все теперь одно племя, то и костер будет один. Переселяющиеся принесли в светильниках огонь из своих селений, и объединили его с местным. Получилось еще лучше, чем ожидал. Души предков объединились в небесных чертогах, и покровителей стало в три раза больше, ну а я стал обладателем еще одного титула; «Мудрый». Никогда в себе подобного не замечал.
Так же отправил на северный берег моря разведку. Трех опытных лесовиков во главе со Строгом. Надо же посмотреть, откуда эти щедрые чудо-юды блошиные взялись, и подарили мне титул: «Смерть врага», и символ власти — шкуру сакура, правда они и сами не знали, что такие щедрые. Но это не важно. Строго наказал лазутчикам себя не обнаруживать и никого не трогать, посмотреть и возвращаться. Остается только ждать.
Да, чуть не забыл. Первый огород в этом мире появился. Местное население понятия не имело, что это такое. Всю жизнь собирательством занималось. Каких трудов мне стоило пробить эту идею в их тупоголовые лбы даже говорить не хочу. Первая отговорка была: «Никто и никогда так не делал. Наши предки так не жили», убойный аргумент в споре, я тебе скажу, возьми на заметку, пригодится, о него разбиваться любые приводимые доводы, кроме одного: «Вы с Фастом поспорить хотите сволочи?! Я сказал огород, значит огород!», на этот аргумент возражений небыло. Но начались проблемы. Нет неправильно сказал — одна проблема. Лопата.
Думаешь: «Что за ерунда? Что там такого сложного?», три раза ха. Попробуй сделать что-то не имея ничего. В магазин не сбегаешь. Можно конечно выковать, но, во-первых, не умею, во-вторых материала нет, а в-третьих и самой кузницы нет. Пришлось общаться с предками. Нет, у священного костра я не сидел и в молитве руки не грел. С памятью моих предков обстоит все проще. Вспомнил, просто, что, в старину деревянными лопатами обходились. Ну тут и поперло. Для начала новая проблема. Я не плотник и не столяр. Вот вроде и топор есть, и желание, а не получается черенок с ковшом соединить. Пришлось сразу два в одном тесать, из одного куска полена. Работал Дын, а я командовал. Не потому, что лень, а потому что болею.
Первый опыт копания земли, первой в этом мире лопатой, был прокомментирован моим отборным матом. В ладонь загнал занозу, размером со спичку. Едва не убитый новым инструментом Дын вытащил ее зубами, и был послан, нет, не туда куда ты подумал, на берег озера шлифовать свое изделие песком, он был отправлен.
Ну и наконец, кое как, с помощью лопаты и какой-то матери огород вскопали, и даже засеяли местным аналогом картофеля, только противного фиолетового цвета, и слегка сладковатого на вкус. Но тут же встал ребром очередной вопрос — заликсы (зайцы местные), эти отморозки сожрали первые посевы вчистую, еще и поле так вспахали, что я начал продумывать, как можно использовать их труд в сельском хозяйстве? Правда не придумал ничего. Но зато изобрел первое в этом мире пугало. Набил сухой травой паучий кокон, стянул в районе горла веревкой, получил голову, воткнул вместо рук, ног и носа верки, углем из костра глаза нарисовал. Штука получилась действенная, а в совокупности с невысоким частоколом, просто убойная. Следующий посев ни одна скотина больше не трогала, даже дольсящци подходить побаивались.
Еще одно мое гениальное изобретение, восхитило все население поселка. Началось все с похода в лес за посадочным материалом для огорода.
Перепрыгивая через очередное поваленное дерево, я случайно зацепился ногой, и продолжив свой путь способом «рыбка», воткнулся головой в здоровенный трухлявый пень. Хорошо воткнулся — по пояс, и если бы не вездесущий Дын, то и не знаю, как бы и выбрался. Но пока торчал такой вот морковкой в трухе, посетило меня вдохновение.
Пень мы выкорчевали, труху высыпали, с помощью топоров нужную почти идеальную форму придали, и в поселок укатили. Затем, на берегу озера, под общее непонимание, мы брили, и шлифовали песком шкуру пентана. Наверняка, когда я не видел, мои фастиры крутили пальцами у виска, тем самым восхищаясь умственными способностями их Фаста. Затем, двое суток вымоченная в воде шкура, была натянута на пень, закреплена паутиновыми веревками гномов и оставлена на солнце сушится, под наблюдением хихикающего втихаря над своим вождем, населением поселка.
Но когда, палочки в моих руках, в первый раз выдали что-то похожее на барабанную дробь, все племя дольсящ замерло, в стоп кадре. Они застыли с отвалившимися подбородками, таращась сразу всеми тремя глазами на виртуоза — музыканта, первый раз севшего за инструмент. Когда звук барабана стих, произошло извержение вулкана. Только так я могу охарактеризовать окружающее меня пространство в то мгновение. Великому Фасту, пришлось драпать. Количество желающих расцеловать его руки и губы, исчислялось численностью населения всего поселка.
Вот в таких трудах и пролетело две недели. Страшные боевые раны, на моем многострадальном теле затянулись и зарубцевались благородными шрамами. И я возобновил тренировки с Тузиком, но уже без фанатизма. С Ларинией все это время практически не разговаривал. Она избегала встречи. Вернулся из разведки Строг, с дурными вестями.