Бедолага Стусь, мокрый с ног до головы, молча встал, окатил меня ненавидящим взглядом и также молча быстро ушел. Театр прервался на антракт. Главный герой — злодей, покинул сену для сушки штанов.
— Ну порадовал ты меня, старика, Грост. Сколько буду жить, столько буду помнить. — Сквозь смех заговорил один из пленников, седобородый лысый дед, вытирая слезы с морщинистого лица. — Ох порадовал. Ни разу этого урода еще так не унижали. Даже если нас всех после этого тут перебьют, то я умру с улыбкой, вспоминая из-за чего принял смерть. Спасибо тебе. Ты покорил мне сердце.
— Замучаются пыль глотать, убивать нас тут. — Я говорил, а сам уже исследовал навесной замок, закрывающий клетку. Ничего особенного. Я же всё-таки слесарь, соображаю чуть-чуть в подобных механизмах. Был бы кусок проволоки, вскрыл бы без проблем. Но чего нет, того нет.
— Что задумался? — В моей голове прозвучал голос Штросса.
— Как открыть это чудо местной инженерной мысли. — Я посмотрел на сидящего на плече друга, и гениальная мысль полыхнула у меня в мозгах.
— У тебя рука в личину пролезет?
— А что это такое?
— Вот видишь эту висящую хрень, по недоразумению называющуюся замком. — Я указал рукой, куда ему надо смотреть. — С обратной стороны есть дырка, в которую вставляется ключ. Это и есть личина. В той дырке, можно при желании, нащупать язычок, и если на него надавить, то мы освободимся. Понял? Сможешь?
— Не знаю, надо попробовать. Просунь меня между прутьев и подержи, я посмотрю.
Он долго молчал, только шевеление его маленького тельца на моей ладони выдавало какое-то движение, происходившее там. Что именно там делалось я не знаю, не видел, массивный замок закрывал обзор. Потом он выглянул из-под душки, и забавно заморгал глазами, на измазанной черной краской рожице, что-то вроде дегтя видимо использовалось в механизме, для смазки, в чем он и испачкался.
— А где она должна быть? Сверху или снизу? Там много всяких выступов, я не пойму на какой из них давить.
— Он единственный из всех должен хоть как-то качаться. Найдешь такой, на него и дави.
— Есть там один такой. Куда его жать? Вправо или в лево?
— Да блин, куда сможешь его сдвинуть, туда и дави, что есть сил.
Он кивнул головой и вновь исчез из поля зрения. Спустя время у меня в голове зазвучал его брюзжащий голос.
— Дави, дави. Сам попробуй сдвинуть эту хрень с места, а я посмотрю. Этот гребаный выступ, больше, чем я сам, в два раза. Придется внутрь лезть. Блин весь в этой липкой гадости извожусь.
Вот ведь нахватался инопланетный разум от меня выражений. Я даже улыбнулся столь несвойственному для него монологу. Внезапно ладонь почувствовала легкость, избавившись от груза, а в моей голове, вновь зазвучало брюзжание.
— Так. Что тут у нас. Руками не сдвинуть. Попробую упереться ногами.
— Испуганный вскрик, мгновенно переросший в восторженный рев, и душка замка выскочила из гнезда, повиснув и раскачиваясь в петлях.
— Штросс! — Радостно крикнул я.
— Что?
— Вылезешь, я расцелую твою чумазую, противную рожу. Обещаю.
— Тогда я не вылезу. Но если тебя заменит Лариния, то я подумаю.
Вот сволочь. Знает ведь гад как подколоть. И шутки у него плоские. Но я его люблю.
Я наконец был свободен. Хотелось помочь остальным пленникам, но вряд ли это могло сейчас получиться. Явно послышались шаги, кто-то приближался, и времени на освобождения и раздумывания не было.
Спонтанные, необдуманные решения, это мой конек. Все построено на интуиции. Я прыгнул назад в клетку, прикрыл за собой дверку и замер в ожидании. Из-за поворота показался переодетый в сухое, бормочущий, что-то себе под нос, Стусь, с копьем в руках.
— Конец тебе Кардир. Плевать мне на твою присягу. Я тебя просто убью. — Проорал он мне в лицо, брызжа слюной, и развернулся к остальным пленникам. — Смотрите, что происходит с тем, кто смеет оскорблять великого Фаста…
Он не договорил, потому что моя рука легла на его плечо, а вторая опустилась на голову, в виде кулака, и отключила сознание урода.
Любовь, встреча и парад
Удачно я это чучело по тыкве приложил. Качественно получилось. С одного удара позвонки у него в штаны вывалились. Пипец котенку. Обидно только, что обещание: «Голову открутить, этому уроду», данное самому себе так и не выполнил. Но никто же не знал про этот мой тайный зарок, а я уж как-нибудь себя прощу. Так уж и быть.
На веревке, у валяющегося у моих ног Стуся, повязанной на поясе, нашелся всего один ключ, но зато сразу от всех замков. Поэтому буквально через пару минут, все пленники были на свободе, и после бурных выражений благодарности: Отбив на радостях мне оба плеча до состояния онемения и синяков, а также, попинав, для приличия, и просто чтобы выразить свое: «Фи», труп обидчика, собрались вокруг меня кружком, с застывшим в глазах вопросом: «Что дальше делать». Интеллигенция, блин местная, со своим извечным вопросом, после ответа на который, страна разваливается.
Я-то откуда знаю. Мне вон вообще надо хоша от трупа, почившего моими стараниями в вечность, оттащить, а то окончательно переработает местного Фаста на мелкий фарш. Сильно обиделась Мурзилка на него, на то, что ее, вольную животину, в клетку упаковали. Да и Ларинию обнять хочется, успокоить, жену. Ну вот почему никто и никогда, не спрашивает моих желаний. Всем всегда что-то, надо, от моей несчастной тушки.
Огляделся я вокруг. Вздохнул тяжко, и приступил к обязанностям начальника. Начал, конечно же, с трофеев: не густо. Убогое, короткое копье, нож и топор, порванные, острыми зубами кото-крысы, штаны и куртка вряд ли куда ни будь теперь пригодиться. Снова вздохнул.
— Кто с копьем работать умеет? — Оглядел затихших вокруг меня недавних пленников. В ответ тишина, блин, как в песне, видимо еще из боя не вернулись. — Ну чего молчим? Воды в рот набрали?
— Я могу. — Лысый, морщинистый дед с кряхтением поднял оружие с земли, и вдруг ловко крутанул его пропеллером, лихо перебирая руками, и улыбнувшись, в прыжке, в стойку боевую встал, как в китайском кино, ниндзя, блин. Я даже рот открыл от неожиданности. — Позволишь Грост?
Ай да дедушка, я кивнул головой в знак согласия. Что тут думать. Этому шаолиньскому монаху сам бог велел таким шестом владеть, тут без вариантов.
— Тебя как звать-то дедуля?
— А чего меня звать-то, внучек, тут я, перед тобой стою, не уходил пока никуда. — Вот же старая ехидная рожа. Почему просто не ответить. Обязательно съязвить надо. Почему меня жизнь вот с такими неоднозначными личностями все время сводит? — А так-то, мамка с папкой имя дали: «Ниндю». — Договорил он и опустил голову. Покорность гад изобразил.
— Почти ниндзя, как раз для тебя подходит, — буркнул я, не зная как на это все реагировать, и повернулся к остальным. — Это тебе. — Ткнул я в руки топор Копшеру. Отдал ему не грамма не сожалея, он и помощнее других, да и такое оружие как раз его расе больше подходит. Себе только нож оставил, хотел и его отдать, но жаба взбунтовалась и не позволила совершить столь расточительный поступок. На этом раздача пряников и закончилась. Осталось решить, что делать дальше.
Нас тут собралось восемнадцать. Все или Фасты, или лучшие воины своих племен. Сливки общества, тудыт его в качель. Но видимо такие же тупые, как и я, раз попались такому ничтожеству как Стусь в лапы. Ну и я, как самый главный из присутствующих придурков, естественно, взял командование на себя.
Мой естественный в данном случае приказ уносить, по-быстрому, отсюда ноги, вызвал дикое негодование. Блин. Что тут после этого началось:
И, что не ожидали они, от столь славного воина, владеющего жизнями Фастов, подобной трусости. И, что это не дело, вот так уйти, не отомстив подлому племени за свой пережитый позор. И что лучше умереть в бою, чем бесславно сбежать. Но я быстренько то все остановил тирадой отборного мата. Вон как рты пооткрывали — заслушались. Штросс даже попросил повторить, так как не успел запомнить, а Лариния покраснела и голову опустила, видимо перестарался я с красочными описаниями процессов.