Путин сломается. Его заставят. Его вынудят обстоятельства. Может быть. Но пока не сломался. Пока не заставили. А если обстоятельства — то это уже не Путин, это нечто исторически неизбежное.
Может быть, Путин лицемер и злодей? Может быть.
Может, он использует механизмы управляемой демократии лишь для 1) окончательной легитимизации своей власти через выборы 26 марта и 2) для возведения Ельцина на декоративный, но все-таки официальный престол главы Высшего Совета России и Белоруссии, а затем перейдет к осуществлению своей (или чьей-то) главной цели — к установлению деспотии?
Может. Но зачем? Зачем, если управляемая демократия позволяет сделать все, что необходимо России?
Зачем это Путину, если он знает, что диктатуру в России можно установить, но нельзя удержать более недели?
Подозревать Путина в худшем мы можем. Требовать гарантий от худшего — обязаны. Критиковать — призваны. Но трезво оценивать реальный ход реального исторического и политического процесса и его очевидное направление — тоже не мешало бы.
Хотя бы для того, чтобы не заходиться в истерике, а дело делать.
Независимая газета, 13.01.2000
Вся правда о Путине
(Для тех, кто считает, что «мы его не знаем»)
Отказ Ельцина от власти и передача её в руки до того мало кому известному Путину вызвали большую сумятицу в рядах столичной элиты, самая мощная, как ей казалось, группировка которой уже приготовилась к захвату (но через выборы, то есть с использованием механизма именно управляемой демократии) власти в стране. Центральной фигурой в ней был Юрий Лужков, который первоначально претендовал лишь на пост главы правительства при президенте, каковым должен был стать Евгений Примаков. Массированную информационно-психологическую подготовку этого плана вели СМИ из медиаимперии Гусинского, вокруг которых группировались все антиельцинские (а в реальности уже антипутинские) партии и партийные объединения.
Со временем Лужков при поддержке Гусинского (которого Примаков как президент не удовлетворял идеологически, да и человечески) должен был «мягко» оттеснить Примакова от президентства и занять его место в Кремле.
И вот весь этот план рухнул. Вроде бы нужно было сдаваться на милость победителя (что позднее Лужков, уже после победных для Путина президентских выборов 26 марта, и сделал), но первоначально потрясение от поражения было так сильно, что вылилось хоть и не в открытое сопротивление, но в попытку замутить общественное сознание рассуждениями о том, что Путин — это тёмная лошадка, от которой не известно, что ждать. Особенно — что хорошего ждать.
Следующая ниже статья, опубликованная за полтора месяца до выборов, на которых Путин победил, и была моим ответом на эти рассуждения и соответствующие вопросы, самым известным из которых стал заданный в Давосе в 2000 году американской журналисткой — «Who is Mr Putin?» Кстати, я присутствовал в зале Давосского форума, когда этот вопрос был задан, и слышал, сколько робко-невнятно отвечали на него четыре российских политика — Касьянов, Чубайс, Кириенко и ныне забытый Константин Титов, к которым этот вопрос был обращён.
Редакция «НГ», итак не страдающая от недостатка материалов, сейчас буквально завалена статьями на тему «Кто вы, товарищ (господин — в случае наличия у автора некоторых симпатий к и.о. президента) Путин?»
Лично я уже устал слушать рассуждения о том, что «мы Путина не знаем».
Во-первых, чаще других об этом говорят люди, которые лучше других знают Путина (политики) или уже обладают достаточной информацией, чтобы его знать (политологи).
Например, могу ли я считать, что Евгений Примаков, утверждающий, что «мы» мало знаем о Путине, вполне искренен? Ведь пока Примаков был премьер-министром, Путин работал директором ФСБ. А до того Евгений Максимович контактировал с ним в качестве главы российского МИДа — оба были министрами «со звездочкой», президентскими министрами. Чего же более?
Если «мы» не знаем Путина, то пусть Евгений Максимович нас просветит. Он не знать Путина не может.
Или Юрий Лужков, тоже заявивший во всеуслышание, что Путин — для него нечто вроде НЛО. Сам же за два дня до этого уфологического заявления чуть ли не два часа с Путиным беседовал, до того — привечал его на своей инаугурации, до того боролся с ним, как и со всей прочей кремлевской камарильей, всю осень. Не знал, с кем боролся? А еще сокровенная информация лужковских агентов (а ведь каждый крупный политик у нас имеет свою сеть агентов в Кремле, в Белом доме, даже в более укромных местах). И все не знает?