Должен ли он не загубить демократию вместе с бюрократией? Должен. И хочет. Сможет ли — отдельный вопрос, во многом открытый.
Как Ельцин захватывал личную власть? Он разрушал и дестабилизировал советскую бюрократию (потом, правда, она быстро реанимировалась в виде российской — с чертами ельцинизма на лице).
Может ли Путин воспользоваться для закрепления своей случайно и от бюрократии доставшейся ему власти тем же способом — разрушая отечественную бюрократию? Нет. Так он разрушит государство, а с ним и страну. Но Путин не Ельцин.
Может ли Путин, минуя бюрократию, опереться непосредственно на народ? Мог бы, если бы в России была предреволюционная ситуация (на манер 1991 года) или наблюдалось бы гражданское общество (на манер года эдак 2015-го).
И тогда Путин и в своих личных целях (победить бюрократию персонально), и в интересах общенациональных (не дать бюрократам разорвать Россию на части) решает взять бюрократию в железные тиски снаружи. Ибо не имеет сил подорвать ее быстро (через экономические и нормально демократические реформы) изнутри.
Он, Путин, назначает семь прокураторов, наделяя их властью, покрывающей сверху власть 89 губернаторов и субпрезидентов, — на настоящий момент единственных реальных диктаторов России. Сам же Путин — пока диктатор потенциальный.
То, что семь из кремлевского ларца, почти одинаковых с лица, будут никакими не генерал-губернаторами, то есть управленцами, а именно прокураторами соответствующих территорий (федеральных и военных округов), по-моему, уже очевидно. Парадокс в том, что Путин, для того чтобы победить бюрократию, создает супербюрократию.
Миссия прокураторов, огрубляя, — не только довести власть Кремля до субъектов Федерации, но и изъять часть власти у губернаторов и субпрезидентов, для политеса бросив им временно некоторое отпускное — см. соответствующие путинские законопроекты. Потом отпускное либо заберут назад (в Кремль), либо отдадут населению (избирателям).
В первом случае мы получим авторитаризм, бесперспективный в современном мире, в том числе и в России.
Во втором — демократию. С сохранением, между прочим, страны.
Куда дальше пойдет Путин (на втором этапе своих реформ)? Это зависит и от того, победит ли он на первом этапе. Если проиграет — то точно падет в авторитаризм. Если победит, то не обязательно пойдет к демократии (тут прав Березовский). Но не обязательно и к недемократии.
Допустим, что Путин — ставленник Семьи. Что он от нее зависим. Это похоже на правду, как и то, что он об этом знает и этой зависимостью тяготится. Не может не тяготиться.
Допустим, Путину не дали сформировать полностью то правительство, которое он хотел.
Допустим также, что он не смог заменить и главу своей администрации, то есть Волошина, оставив в своем тылу еще одно протоправительство — подчиненный Волошину аппарат президентской администрации.
Что делает Путин? Он создает третье параллельное правительство в виде Совета безопасности, секретарем которого является его личный друг Сергей Иванов, в который входят силовые министры, напрямую подчиняющиеся президенту. Наконец, он собирается ввести в Совет безопасности и всю семерку прокураторов, своих личных ставленников, пять из которых — либо генералы чеченской войны, либо его друзья по ФСБ.
Это резервное и личное правительство, которое станет главным, как только представится удобный случай. А точнее говоря, оно позволит Путину однажды сформировать свое официальное правительство.
Удачный случай — это либо победа путинского плана реформы управления (мягкий вариант, безболезненный). Либо это поражение путинского плана. Тогда — жесткий вариант.
Мягкий вариант (максимум демократии, экономический либерализм, но единое государство) приведет к замене официального правительства, видимо, уже осенью.
Жесткий вариант (в случае поражения) может наступить сразу вслед за поражением, то есть уже летом. Но может быть отложен и до следующей попытки слома хребта российской бюрократии.
Может ли Путин, ломая хребет бюрократии, по неосторожности или по неумению сломать и хребет молодой российской демократии? Может — опять прав Березовский. В чем Березовский не прав, так это в том случае, когда он предполагает, что Путин хочет сломать хребет демократии сознательно.
Я как-то уже писал, что категорический императив Путина — сильная, единая и процветающая Россия как страна, нация и государство.
Но именно в такой последовательности: сначала должна быть страна Россия (категорический императив первого порядка), а в ней должна быть демократия (категорический императив второго порядка). Или, если хотите, первое условие — необходимое, второе — достаточное.