К вечеру по городу ходили упорные слухи, что король убит. К тому моменту Маяс с Альбертом уже заняли почетное место в пыточной камере и королевские министры решали, что с ними делать.
Действия в отношении алхимиков были бы более однозначные и решительные, если бы не король. Король, конечно, не умер, но лишился языка, что, конечно было фигуральным выражением, ибо король доказывал всем прямо обратное, постоянно держа язык высунутым. Также на лице короля отражалось выражение крайнего идиотизма и непонимания окружающего. Это, конечно, нисколько не ухудшало умственные способности монарха и не могло помешать ему управлять страной, но могло создать неверное впечатление у послов и простонародья. Ведь поймите сами, что предъявлять народу короля, показывающего язык, пускающего слюни и дико вращающего глазами, было более чем не желательно. В народе же начали ходить упорные слухи о смерти короля.
Положение становилось критическим.
В ту самую минуту, когда министр идеологии доказывал начальнику дворцовой стражи Ролдану, что самое главное сейчас - это идеологическое направление и успокоение народа, а Ролдан доказывал ему, что успокоения можно достичь только при использовании стражи, в комнату, где заседали мило беседовавшие и плюющие друг в друга слюной министры с красными и перекошенными физиономиями, вбежал потный и бледный как полотно гонец, который стразу прекратил все споры, проорав: "Спасайся, кто может!"
Минут через пятнадцать, когда гонца, наконец, отпоили алкоголем и привели в чувство, он сообщил, что на город движется взбунтовавшийся народ, к которому примкнули воинские части. Сама столица тоже взбунтовалась. Защитить стены не удалось, поскольку начальник городской стражи всегда в целях экономии выдавал солдатам мечи, а стрелы и обед выдавал лишь после боя. Голодные и безоружные солдаты тоже перешли на сторону восставших. Теперь входящие в город бунтовщики вместе со столичными мятежниками, сжигая на своем пути "все символы поганого прошлого", движутся к королевскому дворцу!
Министр идеологии принял известия достойно и с криками "Мы пропали! Мы пропали!" ринулся прочь из комнаты совещаний. Через десять минут он уже покидал пределы дворца. Начальник дворцовой стражи Ролдан отнесся к ситуации более рационально, и вызвав палача, которому велел спуститься в пыточную камеру и умертвить пленников, также покинул дворец, предварительно захватив с собой королевскую казну.
Сделал он это, опять-таки, самым спокойным и рациональным образом. Взяв у короля ключи от казны, Ролдан сообщил монарху о бунте, но увидев счастливое лицо самодержца, пускавшего пузыри изо рта, решил не беспокоить самодержца и оставил его лежать на кровати. Как уже было сказано, минут пятнадцать спустя, Ролдан покинул дворец вместе с казной, дав стражникам приказ защищать короля до последней капли крови.
Маяс с Альбертом сидели в пыточной камере, когда туда спустился уже знакомый Маясу палач, столь тяжело трудившийся на площади, когда алхимик въезжал в столицу Муругленда. Палач закрыл за собой дверь на ключ, и, приставив палец к губам, сообщил алхимикам, что хочет отсидеться вместе с ними в камере.
Палач поведал об обрушившихся на страну событиях, на что Маяс заявил, что ни за что не хочет отсиживаться в камере и ждать пока его сожгут вместе с дворцом. Но палач ни в какую не хотел выходить. Выпускать же алхимиков он отказывался, ибо должен был их умертвить, и если кто-либо увидит алхимиков живыми, то стража непременно умертвит палача. Палач плакал и увещевал преступников подождать, пока все успокоится. Более того, он обещал, что если все утихнет, он постарается отрубить им голову с первого удара, если распоряжение о казни еще не будет отменено.
Услышав столь приятные для слуха осужденного обещания, Альберт с Маясом навалились на палача и попытались отнять у него ключ, но палач, вывернувшись из их рук, проглотил этот отворявший двери к свободе кусок железа, отчего у бедняги начались жуткие рези в животе.
Маяс, проклиная трусость палача, пожелал ему самого приятного пищеварения и скорейшей смерти, не обремененной продолжительными ключешкрябательными мучениями, после чего оба алхимика уселись на соломе, глядя на катающегося по полу палача.
Трудно сказать, сколько прошло времени, ибо в камере оно не имеет реальных измерений. Только некоторое время спустя, дверь вдруг открылась, и на пороге предстал белобородый шут со связкой ключей.
Ну, что? - сказал он - Я же обещал вам вытащить вас из пыточной камеры!
- Откуда ты тут взялся?! - удивленно вскрикнул Маяс.
- Так же, как я отсюда ушел! Через подземный ход! Ключник очень разумно бросил связку с ключами, прежде чем убежать из дворца, и я их подобрал!
- А почему ты нас не вывел сразу, как обещал? - возмущенно воскликнул Альберт.
- Дело в том, что вы были настолько заняты научной работой на благо государства, что провести вас к подземному ходу не было никакой возможности.
- А почему ты сразу не взял нас с собой и не вывел этим подземным ходом? - с укором спросил Маяс
- Слушайте, если вы хотите получить ответы на все ваши вопросы, то предварительно полейтесь подсолнечным маслом, чтобы мясо на вашем теле не подгорело! Дворец горит, и если вы сейчас же не выйдете из этой камеры, вы сгорите вместе с ним! - ответил шут.
Алхимиков не пришлось просить дважды. Заслышав новость о пожаре во дворце, даже палач избавился от рези в животе и, вскочив на ноги, вылез из камеры вперед алхимиков.
- А где король с королевой? - спросил Альберт.
- На королевской половине, - ответил шут. - Их надежно охраняют стражники, которым велели защищать короля до последней капли крови. Все остальные уже разбежались, и, я думаю, что стражники с королевской половины тоже сбегут, как только почувствуют запах дыма. Жаль, что король с королевой сгорят! Их комнаты заперты, и у стражи нет ключей! - усмехнулся шут, хитро показывая связку.
- Я должен спасти Элизу! - воскликнул Альберт
- Кто такая Элиза? - удивился Маяс
- Королева!
- А, я понимаю! Может быть ты заодно захочешь спасти также белошвейку, фрейлину, кухарку и еще десять женщин?! - сказал Маяс, досадуя на неуместный порыв Альберта.
- Слушайте! - прокричал шут, выходя из себя. - Там нет никого, кроме короля, королевы и еще примерно десяти наиболее фанатичных или тупых болванов из числа стражи! Мне стоило большого труда найти подземный ход, в который я провалился случайно, почему я и не пришел за вами сразу. Тогда, в тот вечер, когда Самсинского уже арестовали, я зашел в комнату королевской стражи чтобы добыть меч, но дверь из потайного хода там оказалась со сломанным предохранителем, и он не удержал пружину. Дверь захлопнулась, как только я вышел, почему я и не смог попасть обратно. Когда вошли стражники, я спрятался в камин, и тут у меня из под ног ушел пол, и я оказался в подземном ходе, который, в отличие от королевского, не соединял комнаты дворца, но зато вел наружу. Пройти этим ходом обратно я не мог до сегодняшнего дня, ибо в комнате всегда было полно стражников. Теперь, когда они разбежались, я пришел, чтобы спасти ваши жизни, но, клянусь честью, я не намерен расставаться со своей из-за ваших глупостей!