На ловца, как говорится, и зверь бежит, и как только по городу, обожавшему сплетни, как и все города мира, пронесся слух о появлении алхимика, ученого, лекаря, астролога и великого провидца Маяс-Али-Купарос-Маразмата (как он сам представился), прибывшего из дальних стран Востока, первый пациент явился к Маясу сам.
Это был мужчина средних лет, в меру упитанный, в дорогом костюме, свидетельствующем о его благосостоянии, и в роскошном берете, прикрывающем начинающую образовываться лысину. Мужчина, которого звали Якоб Ростовщик, пришел к Маясу как к последней надежде. Якоб чувствовал, что он болен всеми известными и неизвестными болезнями мира, начиная от хронического насморка и заканчивая сифилисом. Все местные врачи вызвали в Якобе полное разочарование своим непрофессионализмом, ибо ни одну из болезней Якоба они обнаружить не могли и лечить не брались. Правда, попался один заезжий шарлатан, который обещал за огромные деньги избавить Якоба от всех болезней посредством своего метода лечения, заключавшегося в кровопускании, но после двух стаканов выпущенной из него крови Якоб решил лучше жить больным, чем умереть выздоровевшим, и потому отказался от услуг этого лекаря. Полностью разочаровавшись в методах традиционной медицины, Якоб был страшно обрадован известием о прибытии лекаря с Востока, который, безусловно, один мог его спасти.
Взглянув на пациента, Маяс тут же установил причину болезни, заключавшуюся в отказе быть здоровым, в сочетании с жалостью к самому себе и вытекающим из этого оплакиванием своей утухающей жизни.
Потому в голове у него созрел план излечения.
Попросив пациента показать ему язык, ногти на ногах и руках, а также посмотрев на зрачки глаз, Маяс уверенно заявил, что Якоб смертельно болен. Более того, не далее как через несколько дней, с ним должен случиться смертельный приступ, который сведет его в могилу, если он немедленно не примет лекарство, изготовленное Маясом. Лекарство было очень дорогое, ибо обладало волшебной силой предотвращения смерти при страшнейших приступах любой болезни. Более того, после завершения приступа, лекарство обеспечивало полное исцеление.
И Маяс перечислил ряд восточных учений о причинах болезней, а также рассказал о тайнах соотношения болезни духа с болезнями тела.
Нужно сказать, что к великому изумлению Маяса, Якоб в ответ перечислил ему не менее ста названий имеющихся у Якоба болезней, а также кучу симптомов, что явно свидетельствовало о знакомстве Якоба с медицинской литературой, видимо, и явившейся причиной возникновения болезненного состояния.
Результатом их беседы стало, в конечном итоге, согласие Якоба принять чудодейственный порошок.
По замыслу Маяса порошок должен был произвести следующие волшебные преобразования: пациент должен был вернуться домой как ни в чем не бывало, а затем, 24 часа спустя, у него должны были начаться жуткие припадки с резями в животе, резкой болью в суставах, с судорогой и пеной у рта, а также с обильным потовыделением. Пациент должен был полностью почувствовать, что он умирает, причем ощутить все симптомы отсутствующих у него болезней. Действие препарата должно прекратиться так же внезапно как и началось: всего 6 часов спустя. Пройдя подобные испытания и ощутив себя живым, и без каких-либо явных признаков никогда не имевшихся у него заболеваний, пациент, наконец, должен почувствовать себя здоровым и отблагодарить спасшего ему жизнь лекаря.
Но, увы, порошок оказал не совсем то действие, которое было запланировано. У пациента припадок начался немедленно после принятия раствора, причем припадок, опять-таки, проходил не так, как задумано.
Еще не успев поставить на стол опорожненный им стакан с раствором чудодейственного порошка, Якоб изменился в лице, побелел, глаза у него вылезли из орбит, и он застыл с открытым ртом в полной неподвижности, словно проглотил кол. Впрочем, его оцепенение продолжалось не более пяти минут, после чего Якоб рухнул на пол в полном беспамятстве.
Очнулся он лишь только после того как Маяс, уже погруженный в свои научные опыты, случайно вылил ему за шиворот каплю кипящей серы, которую алхимик имел неосторожность разлить. Якоб подскочил и занял абсолютно вертикальное положение, но, увидев вокруг себя клубы серы, подумал, что попал в Ад, и медленно съехал по стене, сев в стоящий на полу чан с полудохлыми лягушками.
Затем Якоб Ростовщик охватил свою голову руками, силясь вспомнить, где он находится, и как сюда попал, и, явно не найдя ответа на этот вопрос, пошатываясь, вышел прочь через чудом найденную на ощупь дверь.
Минут десять спустя, он вспомнил, что его зовут Якоб, вспомнил свой дом, и даже детство, но абсолютно не мог вспомнить ни своей профессии, ни причины посещения того дома, из которого он только что вышел. Затем Якоб также вспомнил, что его умерший отец оставил ему неплохое состояние, а также припомнил, что у него под полом лежат три миллиона двести десять тысяч сто тринадцать золотых, и сама мысль о том, что он не мог вспомнить своей профессии, показалась ему смешной. Безусловно, он очень богат и живет в свое удовольствие, имея возможность купить все радости жизни, не утруждая себя изнурительным трудом.
От этой мысли на сердце его стало легко, и даже небо над головой стало еще более лазурным и, казалось, излучало согревающий сердце свет радости жизни.
В этом приподнятом настроении он направился домой, насвистывая веселую рыбацкую песню, обычно звучавшую в разгулявшихся пьяных кабаках. Попавшийся навстречу ему человек вежливо снял шляпу и осведомился о здоровье Якоба, ибо был его должником и весьма надеялся на отсрочку. Не узнавший его Якоб, с самой счастливой улыбкой поблагодарив, ответил, что чувствует себя превосходно, и веселой походкой направился дальше.
Произошедшая в Якобе перемена поразила город. Из угрюмого и алчного ростовщика (а он был именно ростовщиком), вечно жалующегося на свое здоровье, Якоб превратился в веселого, щедрого, излучающего здоровье и жизнерадостность и живущего на широкую ногу человека. Следует сказать, что у Якоба, в самом деле, был значительный провал в памяти, но никто не хотел об этом даже и говорить: дело в том, что Якоб забыл не только все медицинские термины, алфавит и грамматику, но он также забыл всех своих должников, отчего город, где ему был должен практически каждый, был счастлив невероятно.
Все знали, что Якоб отправлялся за помощью к алхимику Маясу, и восхищались не только тем, что Маяс чудодейственно спас Якоба от его неизлечимых болезней, но также и чудесным преображением бывшего ростовщика, вернувшим счастье не только самому Якобу, но и всей столице, включая даже некоторых задолжавших ростовщику знатных вельмож.
Потому весь город с глубоким убеждением уверовал в чудесные силы Маяса, который может излечить не только умирающее тело, но и гнилую душу.
Глава четвертая: Ученик
Слава о Маясе распространялась по городу. Была ли она справедлива - сказать трудно. Те, кто излечились или добились своего при помощи услуг Маяса, превозносили его на всех углах, те же, кто умерли в результате его лечения, сохраняли полное молчание и не пытались рассеять несправедливые слухи о великих талантах своего лекаря.