В процессе производства работ Суслов иногда использовал подлинные древние материалы (например, в Федоровской часовне); применяя же новый материал, он не имитировал древний. Так, современные исследования реставрированного им собора в Переслав-ле-Залесском показали, что можно легко отличить старые и новые камни (т. е. древние и замененные Сусловым), так как камень реставрированных частей по цвету и фактуре отличается от новых частей [75]. Как правило, он осторожно восстанавливал древние своды и стены и только в случае их крайней ветхости прибегал к перекладке (Федоровская часовня, собор св. Софии в Новгороде). Все остатки древних архитектурных форм, все находки Суслов тщательно сохранял или выявлял. В новгородской Софии он, оставляя под полом обнаруженные им остатки древнего престола, заключил их в кирпичную камеру *. Там же, обнаружив в пилонах каналы от истлевших древних деревянных связей в основаниях арок и заделав снаружи их выходы, Суслов обозначил места заделок цветными квадратиками **.
[* В настоящее время после вскрытия камеры представилась возможность реставрации престола.
** Исследования Г. М. Штендера.]
Сохранение памятников от дальнейшего разрушения, называемое в наши дни консервацией, Суслов рекомендовал в тех случаях, когда отпущенные заказчиком средства были недостаточны для реставрации. Примером могут служить решения, предложенные им по сохранению развалин Старо-Ладожской крепости, где Владимир Васильевич рекомендовал подвести кирпичные арки и своды под разрушающиеся древние конструкции, заложить наружные отверстия, выровнять каменную кладку стен, организовать стоки и как самое радикальное средство предохранения от атмосферных воздействий - накрыть стены крышами [92].
История реставраторской деятельности Суслова - это история непрерывной борьбы ученого с заказчиками, не понимавшими ни значения памятников, ни целей реставрации, и с Археологической комиссией, в которой господствовал чиновничий подход к делу.
При оценке работ Суслова необходимо помнить, что он реставрировал преимущественно церкви; реставрация велась исключительно на средства и по заказам церковной администрации, что ставило ряд жестких ограничений. В первую очередь требовалось обеспечить «благолепие» храма. Категоричностью заказа, поддержанного, как правило, Археологической комиссией, можно объяснить те шаги, которые Владимир Васильевич был вынужден предпринимать при исполнении внутреннего убранства храмов и за которые его упрекают современные ученые. Сохранившиеся документы показывают, насколько мало считался ученый с этими требованиями и какие серьезные конфликты возникали на этой почве - вплоть до прекращения работ и отстранения Суслова.
Практика научной реставрации наших дней широко использует принципы и приемы, которые разработал и применял В. В. Суслов. Полностью воспринята, например, методика исследований, если не считать упорядочения обмерной документации и внедрения методов, рожденных научно-техническим прогрессом (фотограмметрия в обмерах, радиоуглеродный анализ и пр.). Не устарели и основы сусловского метода восстановления памятников как на стадии составления проектов, так и в процессе производства работ. Наконец, советские реставраторы, продолжая изучение и восстановление древних зданий в Новгороде, Переславле-Залесском, Юрьеве-Польском, Старой Ладоге, Пскове и других городах, - постоянно обращаются к сусловскому фонду записей и чертежей. Наследие Суслова, несмотря на почти вековую давность, сохранило свою научную ценность.
Федоровская часовня близ Переспавля-Залесского.
Проект реставрации. 1888 г. фасад; план
Рассмотрим основные работы Владимира Васильевича Суслова в области реставрации.
Первую работу (реставрацию Федоровской часовни близ Переславля-Залесского) Суслов осуществил в 1888 - 1889 годах. Часовня, построенная в XVII веке, представляла собой квадратную в плане беседку, четыре кувшинообразных столба которой несли восьмигранный кирпичный шатер, покоящийся на восьмигранном же основании. Часовня была сильно повреждена: шатер покосился и местами выкрошился, свод дал трещины и отделился от подпружных арок. Сначала Суслов предполагал починить шатер без разборки, однако исследования показали, что шатер был полый; в его конструкции использовались деревянные детали - бревенчатая клетка в основании, стойка высотой более 8 метров, опиравшаяся на крестовину в уровне этой клетки, и три яруса связей. Деревянные связи сгнили, отчего шатер дал трещины, а стойка, несущая крест, опустилась и давила на свод.