Нет сомнений, что византийские послы первоначально отвечали на предложение Владимира примерно так, как рекомендовал отвечать в подобном случае Константин Багрянородный. Однако условия союза были произнесены, и послам надлежало покинуть Киев, чтобы передать требования Владимира императору Василию. Как мы знаем из летописи, византийское посольство получило богатые подарки от киевского князя. Осенью 986 года послы должны были вернуться в Константинополь. Очевидно, вместе с греками в Царырад отправились и послы самого Владимира — те самые десять «добрых и разумных мужей», которым было поручено «испытать» христианскую веру. Посланники князя встретили весьма теплый прием у императоров Василия и Константина и патриарха Николая Хрисоверга. Церковная же служба произвела на них неизгладимое впечатление. Послы возвратились домой воодушевленные всем видимым и слышанным, с богатыми дарами и новыми впечатлениями[60].{228}
Между тем, как мы помним, с начала 987 года ситуация в Империи значительно осложнилась; начался мятеж двух Вард — сначала Склира, а потом Фоки. Эти обстоятельства заставили императора Василия по-новому взглянуть на перспективу заключения союза с князем Владимиром на условиях, продиктованных в Киеве. Разочаровавшийся в собственных подданных, изменивших ему, оставшийся без армии, а вскоре и запертый в Константинополе, Василий увидел в таком союзе единственный выход из сложившегося положения. Его сестра должна была стать и вознаграждением новому союзнику, и гарантом будущей верности последнего.
Надо думать, что такое решение совсем не легко далось императору. Разумеется, он хорошо знал наставления своего деда и, наверное, раздумывая над тем, как поступить, перечитал соответствующие страницы трактата «Об управлении Империей». Василий должен был понимать, что подобный шаг будет не просто непопулярным, он вызовет шквал обвинений в его адрес в открытом и злонамеренном неуважении к византийским обычаям и законам, к предписаниям прежде царствовавших василевсов и самого равноапостольного императора Константина Великого. Все те обвинения, которые его дед выдвигал против Романа Лакапина, теперь обрушатся на него, но он уже не сможет оправдаться тем, что якобы неуч и необразован; его, порфирогенита, станут судить строже, нежели узурпатора престола. Всяческие же оправдания его поступка — как, например, то, что в результате такого брака многочисленный и могущественный народ русов сможет приобщиться к христианской вере, станет дружественным по отношению к Империи, что таким образом может быть спасена целостность Ромейской державы, — не будут приниматься в расчет, о чем специально предупреждал в своем трактате Константин Багрянородный.
И тем не менее Василий пошел на предосудительный, с точки зрения византийской морали, но спасительный для него шаг. Разумеется, предварительным условием заключения брака должно было стать крещение Владимира.
«…И заключили они (император Василий и князь Владимир. — А. К.) между собой договор о свойстве и женитьбе царя русов на сестре царя Василия, после того, как он поставил ему условие, чтобы он крестился и весь народ его стран, а они народ великий… И когда было решено между ними дело о браке, прибыли войска русов также и соединились с войсками греков…» — пишет о заключении договора и о последующем прибытии русского войска в Византию Яхъя Антиохийский{229}.
Вероятно, весной-летом 987 года новое посольство отбыло из Константинополя в Киев[61]. На этот раз послы везли с собой официальное согласие императоров Василия и Константина на брак их порфирородной сестры с князем Владимиром Святославичем при условии перехода последнего в христианскую веру{230}.
В свою очередь, Владимир не возражал против крещения. «Я крещусь, ибо прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение, о котором поведали мне посланные нами мужи» — как мы помним, эти слова, предназначенные для императоров, вкладывал летописец в уста князя Владимира. (Правда, по летописи, слова эти звучат несколько в ином контексте и произносятся в Корсуни, а не в Киеве; но во всяком случае они верно изображают отношение князя к возможности избрания новой веры.)
Историки попытались отыскать в источниках имя того церковного иерарха, который возглавлял византийское посольство в Киев и который, возможно, и был человеком, обратившим князя Владимира в христианскую веру. Правда, свидетельства источников на этот счет весьма смутны и имя посланника императоров восстанавливается на основе целого ряда допущений и предположений, далеко не очевидных и не бесспорных. Суть их в следующем. Византийский автор начала XIV века Никифор Каллист называет среди епископов, сменивших свои кафедры при императоре Василии II, некоего митрополита Севастии[62] Феофилакта, переведенного императором на Русь. Если принять аргументированное предположение исследователей о том, что Никифор Каллист извлек это известие из источника конца X века (причем восходящего к севастийской митрополичьей кафедре), то получится, что перемещение Феофилакта на Русь произошло между 986 и 997 годами{231}. В таком случае, вероятно, именно об этом Феофилакте рассказывает армянский историк конца X — начала XI века Степанос Таронский, более известный под прозвищем Асохик («певец»), чья «Всеобщая история» является ценнейшим источником по истории Византии в период правления Василия II Болгаробойцы.
Неназванный Асохиком по имени севастийский митрополит (Феофилакт?) был, очевидно, твердым сторонником императора Василия. Он известен своими жестокими репрессиями, предпринятыми в 986 году против армян-монофизитов, населявших Севастию. В результате гонений многие армянские священники были отправлены в оковах в Константинополь, некоторые умерли в заточении; в Севастии была ограничена свобода вероисповедания для армян (в частности, запрещен колокольный звон). Вероятно, сразу же после мятежа Варды Склира, поддержанного армянами Малой Азии, Феофилакту пришлось бежать в Константинополь. Его судьба привлекла внимание армянского историка потому, что, как казалось, митрополит принял заслуженное наказание от Бога за совершенные им насилия. Асохик рассказывает, что оставшийся без кафедры митрополит был послан императором Василием с ответственным и весьма деликатным поручением, касавшимся бракосочетания сестры императоров, — правда, не на Русь, а в Болгарию, — и там принял жестокую смерть{232}. Мы еще остановимся более подробно на этом известии армянского историка, в котором, как можно догадаться, многое спутано и основано лишь на слухах, доходивших до восточных окраин Ромейской империи. Как я полагаю, Асохик в данном случае смешивает Болгарию и Русь.
60
Согласно свидетельству Жития князя Владимира, русские послы пробыли в Царьграде восемь дней. Столь небольшой срок может объясняться необходимостью вернуться домой до окончания навигации (сентябрь-октябрь).
61
В августе 987 года начался открытый мятеж Варды Фоки; вероятно, еше одно посольство из Константинополя направилось на Русь для того, чтобы ускорить развитие событий.
62
Севастия — город на востоке Малой Азии, в византийской Армении, центр одноименной фемы (провинции).