По его собственным словам, гастроли в Свердловске сам он за 10 дней сыграл в семнадцати спектаклях. Участвовал он и в сборных концертах артистов театра, где мог, во всяком случае, до некоторой степени, самовыразиться. А удовольствия от жизни не было. Все-таки это был не его театр, а Б.Равенских — не его режиссер. Результатом обоюдной неудовлетворенности актера и театра стало то, что в первые же дни приезда труппы в Челябинск Высоцкий «нарушил режим»... Опять нет работы, не на что содержать семью, вот-вот должен родиться ребенок... Как жить дальше?
И опять выручают друзья...
Левон Кочарян — второй режиссер фильма по роману К.Симонова «Живые и мертвые» — приглашает Владимира без всяких проб на съемки.
Фильм, поставленный режиссером А.Столпером, снимался в ту пору, когда «окопной правде» (был такой осуждающий термин) начали явно предпочитать красивые макеты генштабовских карт. Окопом брезговали, его теснили глобально-вертолетные панорамы линии фронта, грандиозные лавины танковых атак, четкие ритуалы Военных советов. Человек с винтовкой и в обмотках должен был сделать свое скромное дело и занять свое скромное место. Крупный план человеку в обмотках в фильмах почти не доставался.
В противовес этому К.Симонов и А.Столпер решили показать великое равенство всех воевавших. Здесь не было разделения героев на центральных и эпизодических. Поэтому фильм был многолюден и масштабен. Более ста действующих лиц в картине, где рядом с главными героями проходят люди, появляющиеся в двух-трех эпизодах, а то и вовсе безымянные. Но они запоминаются. Зрители увидели живых людей, их поступки и глубину переживаний...
Съемки на натуре проходили в конце сентября 1962 года под Истрой. Для Высоцкого это было очень кстати: и суточные платили, и зарплата шла.
Он сыграл в фильме в трех эпизодах.
В одном из эпизодов группа солдат едет в грузовике, и Высоцкий произносит там единственную свою фразу в фильме. Эпизод был снят точно по тексту романа:
— Значит, совсем оторвались от мира, — рассмеялся шофер.
— Вот это ты точно говоришь, — что отстали от мира, — хлопнув по колену шофера из танковой бригады, сказал Золотарев, — меня, например, взять — я уже почти три месяца за баранку не держался.
—
В грузовике засмеялись...
Этот «тонкий» веселый голос и был голосом Высоцкого.
Во втором эпизоде Высоцкий с большой группой солдат, разбирающих переправу. Разглядеть кого-то детально невозможно.
При съемках третьего эпизода, в котором был задействован Высоцкий, на съемочную площадку приехал К.Симонов. Это был эпизод, в котором два солдата тащат по брустверу пулемет «максим». Сцена не получалась, а для Симонова она была очень важна. Он заметил, что актеры «играют в войну», приостановил съемку и стал рассказывать о настоящей войне...
— Представьте себе, — говорил он актерам, — что два человека сходятся не на жизнь, а на смерть в кровавом поединке. Вы бы в этом случае пошли на врага с какими-то высокими словами? Нет. Вот и солдаты кричали не «Да здравствует!», а нечто такое, что разрывало душу. И они не воевали уже, а дрались — кто как мог: рвали, резали, кусали... Превращались, скорее, в дикого зверя. Чтобы выжить, чтобы победить. Иначе победит враг. Третьего не дано: не ты, так тебя...
Все слушали как завороженные, и во многом эта беседа способствовала удачной съемке этого эпизода. Может быть, что-то из рассказанного Симоновым, из впечатлений на съемках отложилось в памяти Высоцкого для будущих военных песен. Фильм вышел на экраны 22 февраля 1964 года.
В двадцатых числах ноября 62-го пришло время рожать Люсе.
«Я хорошо помню, — рассказывала Нина Максимовна, — как волновался Володя в ожидании своего первенца. Каждые 20—30 минут он звонил в родильный дом, бегал по нашей большой квартире на проспекте Мира, 76, и своим беспокойным состоянием будоражил и меня, и соседей — Мишу и Гисю Моисеевну Яковлевых. Отойдя в очередной раз от телефона, еле переводя дыхание, воскликнул: Он стал отцом в 24 года, а я в 50 стала бабушкой».