Высоцкому сначала дали читать «Оду сплетникам». Он спросил у Любимова:
—
— Да, конечно, — с гитарой...
Это было первым появлением Высоцкого на сцене с гитарой. Тут возмутились «композиторы» спектакля — они считали себя классными музыкантами, и «три аккорда» Высоцкого, по их мнению, только мешали. Однако и Вознесенский, и Любимов были в восторге. А в афишах последующих спектаклей появилась надпись: «Музыкальное оформление спектакля: А.Васильев, Б.Хмельницкий, В.Высоцкий».
Высоцкий умел учиться у других, и скоро его аккорды и гармонии стали не хуже «композиторских».
Несколько позже между Высоцким и Виталием Шаповаловым, с которым они многие годы сидели спиной к спине в одной гримерной и который профессионально владел гитарой, состоится такой разговор:
— Тебя упрекают в примитивизме — одни и те же аккорды...
«Походил-походил, — вспоминает Шаповалов. — К его чести, жажда узнать у него была сильнее гордыни, походил и говорит: ему показал, и он везде его стал использовать».
В «Антимирах» Высоцкий участвовал в пяти номерах. Вначале это были отрывки из «Лонжюмо», «Ода сплетникам», «Оза». Форма спектакля позволяла вносить новые стихи, и Высоцкий читал «Монолог актера» («Провала прошу, провала...») и «Песню акына» («Не славы и не коровы...»). Последние стихи стали его песней, которую он часто исполнял на своих концертах. В этом спектакле у Высоцкого уже складывалась особая манера чтения стихов — на одном дыхании, выделяя неожиданно глухие согласные звуки, но не теряя музыкальной стихии и ритма. Уже чувствовалось, что читает эти стихи тоже поэт. Кроме конкретных сцен, Высоцкий выступал и во всех общих музыкальных номерах спектакля.
В.Смехов: «В театре моей памяти «Антимиры» возникли из-за Высоцкого. Мы были все равны, но кому-то больше повезло с хорошими сольными выходами, а у Высоцкого получалась самая важная роль.
Большой успех у публики имел отрывок из «Озы». Некий гражданин беседует с Вороном — птицей, как известно, мудрой... С пьяным оптимизмом и восторгом гражданин пробует втолковать этому мудрецу, что хорошо быть человеком, творцом всего сущего, жить во имя труда и так далее. Ворон на все высказывания пьяного то укоризненно, то гневно, а то философски нежно замечает: Ворон трезв, к тому же он скептик. И он последовательно разбивает все высокие сентенции пьяного. Ворон делает это достаточно убедительно. Но неожиданно от автора следует заключение, что Ворон — подонок и циник, которого бесполезно убеждать в прелестях земной жизни. Игралось это так здорово, что после каждого зал хохотал до слез. Один раз Ворон сделал хитрую паузу перед шедшим рефреном своим поскольку рифма подсказывала другое, еще более лихое и простонародное словцо — и зал чуть не падал со стульев».
«Он до стона заводил публику ненормативной лексикой в монологе Ворона», — вспоминал А.Вознесенский.
Спектакль прожил до конца 79-го года и был сыгран более 700 раз, и еще в два раза больше было неучтенных выступлений. Высоцкий читал, играл и пел из 700 не менее 500 раз. С «Антимиров» начался чрезвычайно важный для театра и его актеров цикл поэтических представлений, которые определили лицо «Таганки» на ближайшее время. За поэзией А.Вознесенского последовали постановки по В.Маяковскому, С.Есенину, А.Пушкину.
С января 1965 года Высоцкий становится актером основного состава.
Растет популярность Высоцкого как автора-исполнителя. Его приглашают на сборные концерты, тематические вечера, лекции... На одном из таких мероприятий произошла встреча Высоцкого с Александром Городницким.
А.Городницкий: «Впервые я встретился с Высоцким в январе 1965 года за сценой Центрального лектория в Политехническом музее в Москве, где мы вместе выступали в каком-то альманахе. Когда я подошел к нему, он, как мне показалось, хмуро взглянул на меня и неожиданно спросил: — "Да, ну и что?" — ощетинился я, неприятно пораженный таким приемом. Тут он вдруг улыбнулся и, протянув мне руку, произнес: "