Володя, естественно, тогда не знал еще об успехе в Италии, но к роли фон Корена относился как к этапной для него, возможно потому, что с ней связана была его легализация как актера кино. Ему сразу же понравилась идея сыграть неудачника и провинциального завистника. Как умный актер, он не гнался за внешней выигрышностью, эффектностью роли. Его привлекало внутреннее содержание, многоплановость, особая «тайна» характера, недосказанность и странность поступков. Он даже несколько огорчился, узнав, что в роли есть эпизод, где он поет.
— Все зрители думают: раз Высоцкий, значит, будет петь.
Но, поняв, что его песня совсем не «шлягер», а скорее «антишлягер», что петь он будет как несостоявшийся эстрадный кумир, в поношенном костюме, с авоськой, в которой болтается бутылка кефира и восьмушка чая, он согласился и спел свою «Погоню», несколько изменив манеру исполнения.
Хотя роль была неглавная, он относился к ней на редкость ответственно и дисциплинированно. Мне вспоминается один случай. У Володи оказался единственный свободный от спектакля и репетиции день перед отъездом на зарубежные гастроли. В театре шла подготовка к отъезду, работали без выходных. На этот единственный день и была назначена важная съемка в Ленинграде. С трудом освободили всех партнеров, кого на всю смену, кого — на несколько часов. Как назло, вечерний спектакль в Москве заканчивался поздно, и на «Стрелу» Володя не успевал. Договорились, что он прилетит в день съемки утренним самолетом. Нетрудно представить себе нервное напряжение съемочной группы. Если эта съемка по каким-либо причинам сорвется — собрать всех участников не удастся раньше, чем через месяц. А это уже ЧП!
По закону бутерброда, падающего всегда маслом вниз, в то злополучное утро поднялась метель. Ленинград самолетов не принимал, аэропорт слабо обнадеживал, обещая улучшение обстановки во второй половине дня. Однако даже при максимальном напряжении снять сцену за полдня не удастся.
Все сидели в павильоне с «опрокинутыми» лицами, проклиная погоду и не находя выхода. И вдруг (это вечное спасительное «вдруг») вваливается Володя, на ходу надевая игровой костюм, а за ним бегут костюмеры, гример, реквизитор с термосом горячего кофе.
— Володя, дорогой, милый! Каким чудом? Администрация с аэродрома звонит — надежды нет!
— А я ребят военных попросил. Они во всякую погоду летают. К счастью, оказия была. За сорок минут примчали!
Да, он всюду был свой, общий любимец, «всенародный Володя». Отказать ему не мог никто: ни таксист, ни официант, ни продавец и ни летчик. Потому что он был их душой.
Расставаясь, мы дали друг другу обещание еще раз встретиться на съемочной площадке. Время шло, а роли для Володи не было.
Но вот однажды я, помню, возвращался после какого-то совещания по улице Воровского. Был пасмурный весенний день, снежная каша на тротуарах. Слышу — догоняет меня мчащаяся машина, близко к тротуару. Оглядываюсь и сторонюсь, чтобы не обрызгала. Резко тормозит заляпанный грязью, что называется, «по самые уши» серый «мерседес». Выскакивает Володя. Здороваемся, и я ему говорю: «Легок на помине! Володя, я задумал экранизировать бабелевский «Закат» и «Одесские рассказы». И вы у меня будете играть бандита Беню Крика». Он широко улыбнулся и, не раздумывая, грохнулся на колени прямо в снежную кашу… Это была последняя наша встреча. Замысел мой не осуществился, пришлось менять свои планы.
И вот однажды частый и тревожный звонок междугородной. Хватаю трубку и слышу — кто-то плачет и долго не может начать говорить. Бледнея, жду. Сквозь рыдания такой знакомый голос Ии Савиной: «Володя умер… умер…» — и больше ни слова, только плач.
Я тоже плачу, как, наверное, в то утро тысячи людей…
Братья Вайнеры
ЗАМЕТКИ О ВЛАДИМИРЕ ВЫСОЦКОМ
Почти ежедневно:
«…На "Маяке" песни Владимира Высоцкого. Исполняет автор…» Дикторша сообщает это ровным голосом.
Все правильно — ничего необычного. Хотя и замечательно: в журналах — стихи Высоцкого, в магазинах культтоваров — его пластинки, на телеэкране, в кинотеатрах — роли. По радио — песни.