Но лучше ли выглядело балетное построение? Не будем говорить об элементарных ошибках (так, «Баллада о ненависти» из кинофильма «Стрелы Робин Гуда» об Англии XI века была хореографом отнесена… к Великой Отечественной войне), хуже другое: истолкование! «Канатоходец» — песня о тех редких смельчаках, которые шагают над пропастью жизни без страха и без страховки — под улюлюканье тех, кто хотел бы их падения, — превращается в милый сюжет о циркаче, изящно передвигающемся среди цветных мигающих огоньков… «Охота на волков» — аллегория о прорыве личности к свободе, через все барьеры и запреты — трактуется как… лирический дуэт разобщенных влюбленных, которые, однако, преодолевают сопротивление «егерей» и в конце концов соединяются!.. Если это не профанация, то что?
Особенно удобен оказывается Высоцкий для манипуляций иных шустрых обществоведов. Послушать их — не было у нас, оказывается, ни прорыва в космос, ни Хельсинского соглашения, ни великой Победы, не было в мировой истории крутого поворота благодаря этой победе, хотя бы глобального крушения колониальной системы: не на чем светлом остановить взгляд! Для всего мира существует великая держава СССР, для них — нет. Эти ученые мужи раздувают огненный пожар безверия и всепожирающего цинизма в тех, кто только входит в мир. Не сгореть бы им и самим, подобным «философам», в этом пожаре, к которому Высоцкий никакого отношения не имеет. Ведь он столь популярен не только у нас, но и за рубежом именно в силу выдающейся экзистенциальности. Его кредо — утверждение жизни при полном понимании трагизма, нелепостей, пестроты и несуразности в этой самой жизни, а не самодовлеющее низвержение. Его концерты, начиная с первого, вызывали духоподъемное настроение, а не стремление к всесокрушению, которое демонстрировали юные рокмены из кинофильма «Легко ли быть молодым?», например. Нет, Высоцкий строил жизнь и чистил ее и отображал ее трагизм, показывая, как людям не дают быть хозяевами этой жизни. Самоцельное изобличение прошлого — лишь первый, самый поверхностный вид умственной деятельности, хотя, занимаясь им, просто и доступно прослыть человеком современным и прогрессивным. Не думая ни о цензуре, ни о конъюнктуре, Высоцкий критиковал то, что мешало ему (и нам) в ходе самой жизни, а не задним числом! Рискну предположить, о чем бы он пел, к примеру, в наши времена. Представляю себе его песню из «шахматного» цикла, в которой он отметил бы блистательный ход черного короля — с двумя восклицательными знаками, — когда были введены ограничения на подписку и гласность была ущемлена, а общее внимание отвлечено от других серьезных проблем… Я думаю, он не только высмеял бы шум вокруг БАМа, но и нашел бы способ поэтически спросить, кому и для чего нужно было вкладывать такие громадные средства и трудовые ресурсы в непродуманную структуру… Не сомневаюсь, под увеличительным стеклом у него корчились бы и те, кто перестройку сознательно превращает в пристройку, приспособляет старую административно-командную систему к новым условиям. И зная его, мы, конечно, ждали бы от него песен и о националистах всех рангов, греющих руки над костром народной беды, и о наценщиках на товары, словом, обо всем, что волнует нас сейчас, — не ожидая, когда воспоследует сверху разъяснение о персонально ответственных и освобожденных от должностей, а потому и безопасных. Думаю, Высоцкий не мог бы пройти и против того растления, которое выражается повсеместно в нежелании трудиться и в неприязни к тем, кто как раз и «вкалывает». И вместе с тем уверен, что с теплотой, юмором и любовью пел бы он о тех, на чьем крепком хребте всегда держалась и будет держаться мощь нашей действительно великой державы. Высоцкий говорил о своем времени (и сказал бы о нашем) всю правду как подлинный творец большой народной жизни, и нечестно растаскивать его творческое наследие на клочки, приспосабливая к своим спекулятивным целям.