Бывает разная публика. А возрастные отличия меня совершенно никоим образом не волнуют, не лимитируют. Очень хорошо реагирует молодежь. Не случайно, что и актеры старшего поколения очень любят молодую аудиторию. Я даже люблю детскую аудиторию, я много пишу детских вещей. Но дети, как ни странно, любят взрослые песни.
Я люблю атмосферу встречи, когда есть ощущение раскованности. И когда продолжаешь работать, то нет времени на то, чтобы обращать внимание: по-моему, я сегодня более популярен, чем вчера… Есть один способ, чтоб избавиться от дешевой популярности и не почить на лаврах, — это работать, продолжать работать. Пока я умею держать в руках карандаш, пока в голове что-то вертится, я буду продолжать работать. Так что я избавлен от самолюбования.
Здесь возможен один ответ на вопрос — почему мои песни стали известны, — вот так, скажем: потому что в них есть дружественный настрой, есть мысленное обращение к друзьям. Вот, мне кажется, в этом секрет моих песен — в них есть доверие. Я абсолютно доверяю залу своему, своим слушателям. Мне кажется, их будет интересовать то, что я рассказываю им.
Хорошо бы зажечь свет в зрительном зале, чтобы я видел глаза, а то так будет похоже на какое-то банальное действо… Авторская песня — тут уж без обмана, тут будет стоять перед вами весь вечер один человек с гитарой, глаза в глаза… И расчет в авторской песне только на одно — на то, что вас беспокоит точно так же, как и меня: те же проблемы, судьбы человеческие, одни и те же мысли. И точно так же вам, как и мне, рвут душу и скребут по нервам несправедливости и горе людское… Вот что нужно для авторской песни: ваши глаза, уши и мое желание вам что-то рассказать, а ваше желание — услышать.
Авторская песня, видимо, — это настолько живое дело, что вы сразу же становитесь единым организмом с теми, кто сидит в зале. И вот какой у этого организма пульс — таким он мне и передается. Все зависит от нас с вами.
Если не будет людей, которым поешь, тогда это будет как у писателя, когда он сжег никому не читанный рассказ или роман… У меня так же: написал и, конечно, хочется, чтобы все это услышали. Поэтому, когда говорю: «Дорогие товарищи» — я говорю искренне. Хотя это уже два затверженных, шаблонно звучащих слова. Все говорят «дорогие товарищи» или «товарищ, дайте прикурить». Это не такие «товарищи». Товарищи — это друзья, близкие, дорогие люди.
…Я бы хотел, чтобы зрители понимали, как труден и драматичен путь к гармонии в человеческих отношениях. Я вообще целью своего творчества — и в кино, и в театре, и в песне — ставлю человеческое волнение. Только оно может помочь духовному совершенствованию.
III. Поэты вспоминают поэта
Владимир Бээкман
БЕГУН
…
пересохло во рту, ну еще, ну чуть-чуть,
цель заветную глаз не отыщет.
тень за ним по пятам, продолжается бег,
тень не знает преград, только ты ей не рад,
и душа от нее не приемлет наград,
и когда-нибудь все с нее взыщет.
ты один на дороге, подвижник ходьбы,
брат иль друг дорогой похвалой, клеветой
не помогут тебе, нету силы такой,
ведь и ты бунтарем не был создан.
и в жару на бегу вдруг тебя зазнобит,
ну еще, ну чуть-чуть, жизнь вместил этот путь.
По волшебное слово не скажешь, вот суть
на покой ты не можешь быть сослан,
несчастливого счастия вечный гонец,
нескончаемый бег — разве это конец?..
Петр Вегин
СОН О КЕНТАВРЕ
…
он снился бы тогда и лунным людям.
свалился, словно черный снег.