«Слух — хороший, ритм — хороший, певческого голоса — нет». (5)
«У нас были занятия по вокалу, и его голос как певческий не оценивали. А Володя тогда пел: «Пра-ва-ая, ле-ва-ая где сто-ро-на...» Вот тогда я впервые слышала его поющим. Но никому в ту пору в голову не приходило, что это можно назвать пением (...). Считалось, что у Володи плохой голос: глухой, сипатый. Так же считала профессор Саричева — наш педагог по технике речи. Она практически не занималась с теми, у кого голос был хороший, и с теми, в ком перспективы не видела. Так вот, на Володю она вообще махнула — не находила в нем голосовой перспективы». (19)
«С Володей я познакомился в 1956 году, когда мы вместе поступили на первый курс актерского факультета (...). Уже тогда обращал на себя внимание живой, небольшого роста паренек с необыкновенным чувством юмора. Обладая великолепной фантазией, умением тонко и остро схватить и передать характерные черты окружающих его людей, он стал неизменным инициатором всех наших «капустников», шутливых приветствий, вечеров отдыха и тому подобных веселых мероприятий». (2)
«Потом, где-то уже к весне, мы сдали первый акт «Гостиницы «Астория», и у нас был вечер: с нашими педагогами мы всем курсом это событие отмечали. И где-то уже на рассвете все стали разъезжаться по домам, а я и Володя никак не могли уехать. В результате мы пешком пошли на Трифоновку через бульвары (...) Мы знали друг друга около года, а с этого дня стали неразлучны». (21)
«Курс — абсолютно не похожий на предыдущий, но тоже очень талантливый. Тут были: Володя Высоцкий, который словно был счастлив уже тем, что находился в студии. Он любил здесь, кажется, самые стены; Валя Никулин с его нервным темпераментом; слегка рассеянный Роман Вильдан, целеустремленный Володя Комратов и другие.
С этим курсом Павел Владимирович поначалу допустил ошибку. Он думал, что талантливым людям нечего начинать с этюдов, которые, как он говорил, всегда несут в себе известную долю надуманности, вымученности. Сразу стали делать отрывки, сцены. Но на втором курсе оказалось, что студенты не имеют прочной базы для того, чтобы двигаться дальше. Пришлось вернуться к упражнениям и этюдам». (12)
«Советскую литературу у нас вел Александр Сергеевич Поль. Это был прекрасный преподаватель, эрудит и большой знаток своего предмета. Но он терпеть не мог, когда кто-то опаздывал на его лекции. И если дверь в аудиторию открывалась после звонка, то кто бы это ни был — он запускал или тростью, или портфелем. В общем всем, что под руку подвернется. Однажды досталось даже Радомысленскому — нашему ректору, который пришел вызвать его по какому-то делу. Так вот, хоть Поль и выделял Володю за большую любовь к своему предмету, но Высоцкому изрядно от него попадало». (19)
«Занимался Володя очень увлеченно, пропадал в студии целыми днями. Помню, как покупала в «Елисеевском» магазине перед самым закрытием колбасу, несколько булок, масло и несла сыну и его товарищам». (3)
«У нас была прекрасная компания. «В наш тесный круг не каждый попадал» — эта строчка из песни Владимира Высоцкого имела невыдуманный адрес, если соотнести ее с тем домом, где завсегдатаями были и он, и я, с восьмого класса сидевшие за одной партой. Почти каждый вечер собирались мы у одного из наших друзей, который жил один — родители умерли — в большой тридцатиметровой комнате. Квартира была коммунальная, в ней жили еще две семьи, но наши посиделки, частенько заканчивавшиеся под утро, хотя и бывали шумными, соседей как-то не беспокоили. Быть может, потому, что соседи были тоже достаточно молоды». (1)
«Такая была наша жизнь. Были компании (хотя здесь это неподходящее слово), были дружеские застолья, было товарищество, братство. Наши застолья длились порой ночами, и там много говорилось, пелось, сочинялось. Акимов рисовал, Володя рассказывал, кто-то пел, кто-то пробовал писать музыку. С ним можно было сидеть ночи напролет. Порой я уставала, меня укладывали на диван, покрывали буркой (она и сейчас висит у Акимова на стене), переходили на шепот. А потом утром мы шли в студию на занятия. Наша жизнь незаметно и очень естественно вплеталась в процесс творчества». (21)
«Все мы жили тогда практически рядом: Володя на Большом Каретном, Володя Акимов в Каретном ряде, Гарик Кохановский на Петровке, я — в Лиховом переулке. Мы входили в одну школьную дружескую компанию.